– Это Галина, – садясь на кровати и разминая руки, простонал Шурик.

– Что – Галина? Убила Никифорыча? – не понял Жек.

– Галина воду мутит, – повторил Шурик. – Она очень хитрая.

– Так, может быть, она и убила? Зачем ей это надо?

– Но она хочет Никиту на дочке женить.

– И что? Для этого надо было его отца убивать? Насколько я понимаю, такой необходимости не было.

– Я не говорю, что она убивала, – пролепетал Шурик и удручённо замолчал.

– А что ты говоришь?

– Что воду мутит.

– А мне надо знать, кто убил твоего хозяина. Улавливаешь разницу? Свободен!

Шурик не заставил повторять приказ дважды. Только за ним закрылась дверь, как Жанна радостно взвизгнула и принялась тормошить Жека, приговаривая:

– Здорово! Ты настоящий мент! Классно! Натуральный ментяра-полицай! Мы найдём убийцу! Здорово!

– Просто не терплю физического воздействия на людей. И я не понимаю твоих восторгов. Мы разве добились каких-то конкретных результатов?

– Ещё несколько затрещин, и нас будут бояться и уважать. И… – Жанна замолчала, задумавшись. После паузы добавила тихо: – Если будут бояться, то, может, и не убьют.

– Зачем нас убивать кому-то? Мы разве продвинулись в расследовании хоть на шаг? Вопросов всё больше и больше. Этот ещё Галину с её дочкой приплёл. Полный дурдом.

– Я не согласна, что не продвинулись. А ну пошли в бар подводить итоги!

– Итоги, напротив, было бы лучше подводить подальше от бара, – проворчал Жек, однако поплёлся следом за Жанной.

А по комнате Маргариты Степановны, довольно скромной и даже как бы и не вполне женской, бегал взволнованный Кулебяка.

– Я его уничтожу! Подлец! Подонок!

– Не это сейчас важно, – проговорила Маргарита Степановна. Она лежала на своей кровати и смотрела в потолок.

– Да-да, я понимаю. Извините, – стушевался Кулебяка.

– Ну так делайте что-нибудь.

– Я… Всё от меня зависящее… Маргарита Степановна!

– Ну!

– Я всё сделаю, Маргарита Степановна! Вот только цена… Но мы за ценой не постоим!

Кулебяка выбежал из комнаты, пробежал по коридору и около лестницы наткнулся на Бориса Андреевича, также чем-то взволнованного. Он остановился и попытался заговорить с ним, но Борис Андреевич замахал руками.

– Проходи! Проходи к себе!

Кулебяка заметил тяжело поднимающегося по лестнице Андрея Сергеевича и проследовал дальше по коридору.

Андрей Сергеевич остановился напротив переминающегося с ноги на ногу Бориса Андреевича и гневно произнёс:

– В чём дело?

– Я жду… вас.

– А что было велено?

– Эти… пришли и… – Борису Андреевичу было трудно говорить. – Они меня выгнали! А потом, я видел, и Шурика отпустили. Я ничего не мог…

– Не мог, значит?

– Нет.

– Отдыхай, придурок лагерный. Я сам всё сделаю.

Андрей Сергеевич, несколько нетрезвый, дошёл до своей комнаты и, ухватившись за дверную ручку, решительно толкнул дверь. Пройдя через комнату, Андрей Сергеевич открыл верхний ящик письменного стола и вынул из него остро отточенный нож. Осмотрел и положил на стол. Вынул ещё один и тоже осмотрел. Затем ухватился левой рукой за ручку сервировочного столика, развернул его и подкатил к холодильнику. Открыв дверцу, принялся извлекать из холодильника всё, что могло потребоваться в ближайшем будущем: водку, сало, майонез, кетчуп, горчицу…

Спустя несколько минут до краёв наполненный стакан оказался пуст. Андрей Сергеевич закусил бутербродом с салом, а затем прямо из пакета выдавил себе в рот пару кубиков майонеза. Оставшуюся водку вылил в стакан и уставился на него мрачным взглядом, в котором, однако, отразилась тяжёлая работа мысли.

В дверь постучали.

– Кто там ещё?

Вошёл Шурик, заговорил:

– Андрей Сергеич, я… не сам… И я… правду сказал. Можете…

– Проверить? – Андрей Сергеевич изобразил нечто вроде усмешки.

– Я хотел сказать, вы убедитесь… Я готов всемерно содействовать, так сказать… Вы же знаете.

– Хочешь, чтобы я сел?

– Но я не могу на себя взять! – вскричал Шурик.

– Пошёл вон! Я… Вы меня ещё не знаете.

Шурик берётся за ручку двери и выкрикивает:

– Зато вы меня знаете!

– Стой! – приказал Андрей Сергеевич.

– Что?

– Отпей!

Шурик приблизился к сервировочному столику и осторожно взял стакан с водкой.

– Сколько?

– Две трети.

Шурик поднимает стакан и ногтем большого пальца отмеряет нужное расстояние.

– Где-то здесь.

– Подожди! Только половину, – меняет решение Андрей Сергеевич.

Шурик отмеривает новое расстояние до дна стакана.

Вскоре после ухода Шурика ситуация повторилась – стук в дверь раздался именно в тот момент, когда Андрей Сергеевич вновь разглядывал наполненный с горкой стакан.

– Да входи, мать вашу! – рыкнул Андрей Сергеевич.

Вошёл Кулебяка.

– Я счёл необходимым… – начал он.

Андрей Сергеевич развернулся в кресле.

– Он, видите ли, счёл! Кто ты, козявка?

– Не козявка! – возразил Кулебяка.

Андрей Сергеевич презрительно фыркает, отворачивается от Кулебяки и смотрит на переполненный стакан.

– Всё из-за тебя!

– Не согласен и считаю необходимым обсудить сложившуюся ситуацию, потому что цель…

– Помолчи! – обрывает его Андрей Сергеевич и аккуратно берёт со стола стакан с водкой. – Чёрт! Расплёскивается! А все твои цели я знаю, недомерок.

Андрей Сергеевич оборачивается к Кулебяке и протягивает ему стакан.

– Что?! – Кулебяка отшатывается.

– Отпей!

– Я не пью!

Андрей Сергеевич кивает на стакан.

– Отхлебни треть.

– Сами хлебайте своё пойло!

Кулебяка выбегает из комнаты.

В баре Жанна себе, как и Жеку, налила коньяку.

– Я плотно закусила и поэтому могу позволить себе коньячок, – довольно проворковала она.

Жек промолчал.

Отхлебнув из бокала, Жанна начала:

– Итак, андреичи-сергеичи не только в момент убийства находились с потерпевшим в одном месте, но и представляют собою преступную парочку. Они действуют вместе, в тесном контакте. Взять хоть наезд на этого ихнего Шурика.