– Живой?

– Живой, конечно. А минут через десять, когда туда пошла Инна…

– И никого там больше не было?

– Никого. Если только за бассейном прятался, – усмехнулась вдова. – Но я его не душила. Если вы это имеете в виду. Я зашла и вышла. Потом решила Инну отправить им пиво отнести.

– Никита с Кулебякой в бильярд играли?

– Да. Точнее, кого-то из них в это время не было. Не помню – кого.

– А остальные в это время где были?

– Остальные? А кто ещё? Галину Викторовну я на втором, кажется, видела. Шурика где-то на лестнице встретила, он наверх поднимался.

– На второй или на третий уровень?

– Этого я не помню.

Жек задумался. О чём ещё спрашивать? Полная ерунда. Всего, получается, десять минут и было на всё про всё. Но, по сути, любой из находившихся в доме людей мог войти в бассейн в течение этих десяти минут и убить хозяина квартиры.

Если идти по иному пути – по пути выявления мотивов, то и тут чёрт ногу сломит. И вообще, чужая душа потёмки. Так уж явно никто, кажется, не должен был бы страстно желать убитому смерти, однако как посмотреть. Со стороны, вроде бы, пустяковой причина выглядит, а каково внутреннее к ней отношение конкретного человека – поди узнай.

– Этот бандит вашего Кулебяку мордой в тарелку окунул, – вдруг ляпнула Жанна.

– Ну и пожалеет, – ничуть, кажется, не удивившись этому сообщению, ответила Маргарита Степановна. – Александр Иваныч зло никогда не забывает.

– А затаить зло на Владимира Никифорыча у него оснований прежде не было? – сообразил задать вопрос Жек. – Он ведь, как мне известно, и денег довольно много мужу вашему был должен.

– Должен много. Был должен и остаётся должен. Но я не думаю, чтобы он стал убивать.

– А на кого вы думаете?

– Я не знаю, на кого думать, – со вздохом ответила вдова.

Жек решил зайти с другой стороны.

– Но кого вы исключили бы совершенно?

– Никиту, – ответила сразу, потом добавила: – Да всех бы, пожалуй.

– Всех не получится, Маргарита Степановна, – счёл необходимым заявить Жек.

– В таком случае, исключите всех, кроме одного, – разрешила-попросила-приказала вдова.

– Или двоих, – прибавил Жек.

Маргарита Степановна пожала плечами.

– А что вы о вашей будущей невестке скажете? – встряла Жанна. – Может, сначала убила, а потом «обнаружила»? По-моему, Инна ещё та… – Жанна замолчала, подыскивая слово, но то ли не нашла подходящего, то ли не сочла необходимым произносить.

– А вы бы, девушка, стали убивать вашего бывшего любовника за то, что он не позволяет вам выйти замуж за своего сына? – язвительно поинтересовалась вдова.

– Вполне возможно, – парировала, не задумываясь, Жанна. – Тем более если жених с приданым.

– Вы сами ответили на свой вопрос. А что касается меня – не знаю. Самое невероятное – убийство. Остальное невероятное – наверное, уже менее невероятное.

Маргарита Степановна быстро встала и отошла к окну. Жек понял, что пора убираться.

– Спасибо за информацию, Маргарита Степановна, мы пока пойдём, – сказал Жек и направился к выходу, но тут вспомнил о словах Шурика о Галине и произнёс: – А говорят, что и Галина Викторовна планирует выдать свою дочь за Никиту.

– Не знаю. Думаю, Инна сама всё спланировала, а Галина Викторовна по-матерински её поддерживает.

– Так Инна её дочь? – поразился Жек.

– А вы что же, и не знали?

В коридоре Жек остановился и тяжко вздохнул.

– Надо, пожалуй, вернуться и потребовать, чтобы вызывала милицию.

– А деньги тебе, конечно, уже не нужны? – вспылила Жанна.

– Давай будем реалистами и признаемся себе…

– Или друг другу, – насмешливо перебила Жанна.

– Давай признаем, наконец, что мы сейчас так же далеки от цели, как и в ту минуту, когда поднимались сюда в лифте.

– Но ты, видимо, допускаешь, что всё же ближе, чем когда ехали в машине? – продолжала иронизировать Жанна.

– Перестань! Неужели ты не видишь всю бесперспективность нашей затеи?

– Твоей! – поправила Жанна.

– Неважно!

– Ладно, если ты скис окончательно, то я принимаю руководство на себя и… И… иду пить водку! – заявила Жанна и притопнула ножкой.

– Причём тут водка? – удивился Жек.

– Можно и виски. Но не коньяк и мартини. Всё, хватит. Ты меня выбесил уже. Кто так ведёт допросы! Надо ставить острые вопросы, загонять в ловушки, потрошить и припирать к стене!

– Ну пошли кого-нибудь попотрошим, – вдруг согласился Жек. – Ты будешь потрошить и припирать, а я поассистирую.

– Сначала в бар, – решительно качнула головой Жанна.

Кулебяка медленно перемещается по комнате Маргариты Степановны, делая пассы руками. Маргарита Степановна лежит на кровати и с лёгкой усмешкой наблюдает за ним.

– И как я должна на это реагировать?

– Не надо реагировать! – отмахивается Кулебяка.

– Что-то не получается. Жду объяснений.

– Я понимаю. Да-да.

Кулебяка садится в кресло и опускает голову.

– Ну! – понукает Маргарита Степановна.

Кулебяка вскакивает.

– Что «ну»? Вы можете подняться и пнуть меня! Потому что я – вот он! Не вижу я ничего!

– Потому что не там смотришь.

– А вы знаете, где смотреть? Да много вы понимаете! Помолчите!

Кулебяка вновь принимается делать пассы руками.

– Сказала же, не там, – устало произносит Маргарита Степановна.

– Кто-то умрёт! – вскрикивает Кулебяка. – Да, ещё кто-то умрёт!

– Мы все умрём.

– Умрёте не вы. Кто-то чужой для этого дома.

– Я и есть чужая.

– Если уж вы чужая… – Кулебяка с грустью качает головой.

В дверь громко постучали, а потом вошла Галина Викторовна. В крайне взволнованном состоянии.

– Думала, Инна знает! – начала она, с трудом переводя дыхание. – Кричу, а она не слышит. Сидит в наушниках опять!

– Где сидит? Да что с ней? – Маргарита Степановна садится на кровати.

– Не с ней. Я думала, она слышала. У них шум был. А потом, когда выяснилось…

– Да говорите же по порядку! – начала сердиться Маргарита Степановна.

– Ну вот! – вскричал Кулебяка и схватился за голову.