— Но ведь это просто смехотворная сумма На неедаже приличную тачку не купишь, не говоря уж о стоящей квартирке.

— Для меня это нормальные деньги. Можноприлично одеться. Шубку норковую прикупить. Я девушка не гордая, мне иподержанная иномарка подойдет, — парировала Дина. — Если эти деньги с умомтратить, на жизнь хватит.

— Я не знаю, где я смогу еще такие бабкисколотить… — грустно призналась я. — Только проституцией. А в проститутки я непойду ни за что. Ни за какие коврижки. У меня мечта в Москву перебраться.Надоело в своей убогой деревне сидеть. Говорят, в Москве, в каком-нибудьспальном районе, можно купить комнатку в коммуналке тысяч за семь долларов. Мнебольшую не надо, пусть она будет совсем крохотная. Самое главное, было бы гдепереночевать и вещи сложить. На остальные деньги я бы приоделась, да и на жизньтоже оставила. Затем бы куда-нибудь на работу устроилась.

— Ну, девки, вы даете! — совсем по-мужицкиусмехнулась Галина. — Ну у вас и запросы! Вам от жизни самую малость нужно. Ябы за такие деньги хрен бы на что согласилась.

— Тогда дай нам больше, — рассердилась Дина.

— А на кой мне ваши дети?

— В том-то и дело, что они кроме этой фирмыникому не нужны, — Дина глубоко вдохнула и стала медленно гладить живот. — Вэту фирму очень трудно попасть. Желающих много, а контракт заключают только сизбранными. Сейчас все беременные чем-нибудь болеют. Время такое страшное, чтокаждая с патологией ходит. Если не каждая, то через одну, точно. Чтобы в нашуфирму попасть, нужно иметь отменное здоровье.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и напороге возникла стукачка. От одного ее вида бросало в дрожь и хотелось, нераздумывая, бежать прочь. Посмотрев поочередно на каждую из нас заспаннымиглазами, ода остановила свой взгляд на пустой бутылке вина и буквальнопозеленела от злости.

— Вы что тут делать, русская сволочь?!Безобразие!!! Ваша фирма разорвать с вами контракт! Вы будете рожать забесплатно, а после родов мы сдадим вас в публичный дом! Вы будетепроститутка!!!

— Сама ты проститутка! — не сдержалась я. — Тыеще, падла, ответишь за то, что сегодня меня поколотила! Я просто чудомосталась жива!!! Заткнись! Ты покойник! Почему посторонний в мотель?!Посторонний тоже проститутка!

— Это она про меня, что ли?! — запыхтелаГалина. — Меня так никогда в жизни никто не называл, не считая психиатрическойлечебницы…

Но стукачка не обратила на Галины слованикакого внимания. Она смотрела на меня и, судя по всему, готовилась к бою. Японяла, что у меня нет никаких шансов остаться в живых. Господи, да ведь этопросто уму непостижимо… Увидеть Штаты и умереть… Да и от кого? От рук выжившейиз ума старухи!.. Хотелось закрыть глаза и прочитать какую-нибудь молитву.Вполне возможно, что Господь просто не захотел бы ее слушать и вряд ли отпустилмне грехи. Хотя каждая может оступиться и молить о прощении. Кто я такая?Обыкновенная торгашка, которая торгует не шмотьем, не овощами, не газетами…Которая торгует тем, что не продается…

Прикусив нижнюю губу до крови, я напряглась,как струна, и, приготовившись к самому худшему, вдруг почувствовала острую,пронзительную боль в животе. Вот черт! Сейчас не самый подходящий момент дляродов… К счастью, эти боли не имели ничего общего со схватками. Скорее всего,мой будущий ребенок просто почувствовал мое напряжение, перемешанное сострахом, и выразил свое недовольство.

…Все произошло быстро… Так быстро, что я исама не смогла хоть что-то понять. Когда стукачка бросилась ко мне, я схватиладовольно тяжелый стул с железными ножками и что было силы ударила ее по голове…Издав глухой крик, ненавистная американка упала на пол и закатила глаза. Япочувствовала страшную нехватку воздуха и задышала точно умирающая рыба,выброшенная на берег. Сев прямо на пол, я обхватила руками свой огромный животи постаралась наладить дыхание.

— Бог мой, она живая? — с трудом прохрипела я,увидев тоненькую струйку крови, стекающую из правого уха стукачки.

— Может, «скорую»? — донесся до меняперепуганный голос Дины.

Галина взяла стукачку за руку и попыталась нащупатьпульс. Я смотрела на нее взглядом, полным надежды, и не переставала повторять:

— Она живая? Живая?

Галина отпустила руку женщины, досталасигареты и закурила.

— Галя, ну, что там? — медленно сползла сдивана вусмерть перепуганная Дина.

— Ничего.

— Что значит ничего?

— Вообще ничего.

— Объясни…

— А тут и объяснять нечего. Бабуля ластыоткинула…

Я вновь схватилась за живот:

— Ты хочешь сказать, что только что я убилачеловека?

— К сожалению, это так…

— Но ведь я просто защищалась! Я всего-навсегоударила ее стулом… Я совсем не собиралась ее убивать.

— А никто в этом и не сомневается, — спокойносказала Галина. — Убийство с целью самозащиты… Необходимо учесть и то, что онасегодня с тобой сделала. Видимо, ножка стула попала ей прямо в висок.

— Даже странно, такая здоровенная баба такбыстро и легко умерла, — покачала головой Дина. — Я думала, ее можно год бить ине убить. В ней же такая силища…

Сообразив наконец, что произошло, я бессвязнозабормотала:

— А что же теперь со мной будет? Я же приехалав Штаты незаконно… Я же не смогу доказать полиции, что она меня жестоко избила,ведь на моем теле нет никаких следов… Никаких, кроме парочки синяков. Меняпосадят в тюрьму. Я знаю точно, меня посадят в тюрьму. А что же будет с моимребенком?! Когда я смогу вернуться домой, да и смогу ли вообще?!

Я громко заревела. Дина заплакала навзрыд.

Самой здравомыслящей из нас оказалась Галина.Она затушила сигарету и ударила кулаком об пол:

— Замолчите!!! Дуры! Вам вообще расстраиватьсянельзя. Вы же детей носите… Сейчас посдыхаете вместе со своими детьми и все. Дазаткнитесь вы, ради Бога!!!

Мы переглянулись и одновременно замолчали. Этановоявленная женщина с мужской психологией обладала каким-то магнетизмом,который действовал на нас успокаивающе.

— Вот так-то лучше. Главное, сохранятьспокойствие. Будет спокойствие, будет и все остальное. Давайте сообща подумаем,что можно сделать в такой ситуации. Если я не ошибаюсь, вы приехали в Штаты почужим паспортам. Короче, ваше местонахождение в этой стране незаконно?