головы задорного котищи. Чёрное и белое, ничего лишнего. Рита дар рассмотрела, увидела что-то только ей на картине понятное, обняла Олафа и у того на щеке заалел её поцелуй. Чтобы охладить огонь внутри Олаф осушил стаканчик вина. Размером с ведро. Как это обычно бывает, вино лишь разожгло пожар в груди.

А Яшка вручил виновнице торжества подкову. Настоящую, не какой-то там медальон или подвеску. На счастье. Такую надо обязательно найти, а не выпросить у кузнеца. Яшка улыбнулся белозубо: "Нужен будет конь, тока скажи!" и стало ясно: лучший конь будет у Риты, и ни одна ограда того коня не сбережёт… Рита поцеловала Яшку и его улыбка стала широкой как этот солнечный денёк, а может быть, даже шире.

Да, и подруги преподносили дары… но кого сегодня интересуют подруги? К тому же Рита не особо жаловала всякие там редкостные ароматы, диковинные мази и прочие косметические штучки, которые втирать не перетирать…

И что же Грин? Терпел. Семнадцатилетнее сердце всё вынесло… закалять нужно не только сталь, но и собственную плоть. Грин ждал, когда у его не соперников сегодня подарки закончатся. Он пил вино, да ягодками из корзинки закусывал. Корзину он на стол не выставил. Его попытались поддеть за это соседи, но он им сказал только два слова: «для Риты». Вопросы отпали. Впрочем, ягодами он делился. Наблюдательный Олаф предположил: "А в ней только ягоды или?" Грин ничего не ответил, только приложил палец к губам. И вот обладатель серебряной лилии сидел и что называется и в ус не дул. Так это звучало в теории, а на практике внутри у молодого человека всё клокотало! Знал, да, знал, что его номер последний, а с другого конца аккурат номер первый будет. Только вот поди ж удержи эти знания в груди! Особенно, когда всех целуют, а его пока нет…

И тут прибежал Лит, ему как всегда не хватало двух вещей: дыхания и терпения, первое старалось как можно быстрее впустить воздух в легкие, а второе напирало с другой стороны и готовилось выпустить Заглавную и Архиважную весть… от внутренней борьбы Лит аж побагровел, наконец, он продышался и как выпалит из главного калибра:

– Герцог Ардо взял Гиль в осаду! Всех в город впускают, никого не выпускают!

Что тут началось! Некоторые даже немного забыли, что находятся на Дне рождения Риты… Впрочем, юность на то и юность, чтобы любовью увлекаться больше, чем политикой. Ну и хрен с ней с осадой! Прорвемся. Шо нам это помешает празднику? ничуть! На том и порешили. Хотя определенный осадочек от осады остался…

Грин дождался, когда суматоха утихнет, а Меченый начнет праздновать "свою победу" – его подарок явно оказался самым козырным. Да, это все признавали. Грин встал из-за стола и преподнес корзинку Рите. А потом ловким движением снял фальшивое дно с ягодами. Тишина иногда бывает звонче фанфар! Такой красоты никто ещё не видел. Лучи только ещё начавшего клониться к горизонту солнца высветили сказочные лепестки серебряной лилии.

– Это тебе, – только и сказал Грин. И посмотрел в глаза Рите. Взгляд – как много в этом коротком слове иногда чувств умещается! Тут уместно от прозы перейти к поэзии:

Порой слова не могут передать,

поступки тоже слишком молчаливы

и только взгляд, один лишь взгляд

от сердца вопиёт, насколько сильно

я тебя люблю!

И что важно – Рита смотрела в глаза Грину, а не на серебряную лилию…

Да в Гиле слышали про серебряные лилии из сада герцога Ардо. Только никто их не видел. До сего дня. А тут такое. Все как завороженные засмотрелись на дивный цветок! Кроме Грина и Риты. Вечность и ещё одно мгновение плюс к этой бесконечности Рита обняла Грина и что-то прошептала ему на ушко. И долго-долго целовала. А торопыга Лит даже крикнул: "Горько!" Но Яшка подзатыльником объяснил, что несколько рановато "горьковать".

– Из-за неё герцог объявил осаду? – спросила Рита, хотя она уже знала…

Грин кивнул и слегка потупился. Всё-таки целый город на уши поставили. Тут Лит "разродился" еще одной новостью, про 100 тысяч золотых…

– Значит, с лилией нам дороги в Гиль нет? – вздохнула Рита и как-то очень по-женски искоса посмотрела на Грина. Мужчины так зыркать глазами не могут, и не могут так многозначительно вздыхать… Грин помотал головой, больше набирать воздух в грудь он не мог, и говорить не мог. Слова путались… потом слегка эта мешанина успокоилась, он потянул из клубка фразу и начал говорить её раньше, чем "досмотрел" до конца:

– В Якорной бухте стоит корабль…

И Рита сказала ему только одно очень ладное слово: "побежали!" И они взявшись за руки побежали в Якорную бухту. А остальная честная компания решила догулять торжество без главной героини праздника. Ведь ясно, что никого в эскорт не треба… Лит зашмыгал носом, предчувствуя недоброе и Яшка налил ему малость вина.

Однако даже в самой доброй компании на свете обязательно найдется один предатель. Вот и на Вересковых холмах без оного не обошлось. Не будем лить воду на его мельницу и рекламировать его имя всуе, просто скажем: побежал, да ещё как побежал! и сердце его трепыхалось, почуяв награду за вести про лилию. И всех Иудушка сдал! И Грина, который лилию украл, и Риту, которой лилию подарили, и кто за столом сидел. Никого не забыл, особенно себя.

И быстро-быстро отряд гвардейцев герцога помчался в карательную экспедицию, более всего похожую на травлю. И уйти от возмездия Грин и Рита никак бы не смогли … если бы не Кортик Сар – капитан барка "Скарлет" (что в переводе с одного древнего языка означает "алый"). Он знал про награду в 100 тысяч, да и честный Грин предупредил капитана, что скрывается в корзинке у Риты. И тогда Кортик заорал боцману: "Свистать всех наверх" и по барку раздались трели боцманской дудки. Для беглецов эти звуки означали – они спасены и скоро отправятся в далекий путь.

Почему капитан не выбрал золото? А зачем? Купить корабль? Добрый корабль у Кортика имелся. Купить дом, жениться и завести семью и детей? Так и ведь у Сара почти в каждом порту была зазноба (ну и что, что замужняя или разведенная), да и детишки, похожие на капитана, бегали по улицам разных городов. Гораздо приятнее этому морскому волку дать такой увесистый щелчок по носу герцогу Ардо.

Бриг "Скарлет" под всеми парусами устремился на юго-восток. Очень скоро огни осаждённого Гиля скрылись за горизонтом. Вместе с кораблём в новую жизнь уносилась и