тоже странный, если судить по таким критериям», — подумал Алексей и невесело усмехнулся.

— Ника — она тоже со странностями, — продолжал откровенничать Степан, отпивая кофе, — Она людей боится. — Алексей насторожился при этих словах. — Когда только пришла к нам, шарахалась ото всех мужчин на работе, даже от древнего уборщика, хотя он веник-то с трудом поднимал. Общалась исключительно с женщинами и исключительно в рамках работы. Директор ее, конечно, здорово пугал тогда своими нежностями. Она часто плакала в подсобке. Я слышал, но проходил мимо, чтобы не пугать еще больше.

Алексей молча пил свой кофе, запоминая информацию. Он был прав, что-то произошло с ней, и это связанно с мужчиной. В голову лезло только изнасилование в юном возрасте. Это серьезная психологическая травма, и судя по поведению Вероники, так все и было.

— А потом она к нам привыкла. Сначала начала разговаривать. Знаете, такие пробные фразы — скажет и сожмется, как ежик. Убедилась, что мы не кусаемся, осмелела. Теперь постоянно ковыряет нас, бедных работников. Обидно даже бывает. А вообще, — Степан сделал широкий жест рукой, пролив кофе на стойку, — она считает нас семьей. Мне так кажется.

Бармен мимоходом протер стойку. Ди-джеи запустили очередную волну адреналина на танцпол. Незнакомая девушка решила, что самое время познакомиться и присела к Алексею на колени. В висках стучало все сильнее, и Алексей сжал зубы, спихивая девушку.

— А ты?

— Она меня тоже отшила, — печально произнес Степан, провожая взглядом надувшуюся барышню. — Я же с хорошими намерениями. Она очень симпатичная, и умная. И с юмором иногда даже бывает. Редко, но бывает. А она сказала — «Степа, ты мне как брат. Иди отсюда по-хорошему». В смысле, из кабинета, когда она переодевается. Господин главный редактор.

Алексей поднял красные глаза.

— Время четыре утра. Может, по домам уже?

— Может. Тебя подвезти?

— Упаси Боже! — вскричал Степа. — Вы в своем уме за руль садиться?? Я вызову такси.

— Зови. Я вызову водителя.

И только укладываясь в кровать, Лекс осознал, что с момента встречи со Степаном он ни разу не вспомнил о своей девушке, чей день рождения пришел отметить в ночной клуб.

10

Утро начиналось плохо. Точнее, совсем паршиво. Пасмурное небо без малейшего просвета также добавило свой вклад в настроение Ники.

«Деревья серые, небо серое, асфальт серый. И моя куртка тоже серая. Есть вероятность, что меня никто не заметит», — думала Ника, пробираясь бочком в коридор типографии.

— Ника, доброе утро! — окликнул ее охранник.

Ника мысленно застонала, кивнула головой и ускорила шаг.

— Ника, подожди, — несчастный охрипший голос Нике был не знаком. Она покрутила головой. — Я в зоне отдыха. Подойди.

Из-за двери выглянул Роман и поманил ее пальцем. Ника тяжело вздохнула:

— Ром, у меня дел — двадцать тысяч вагонов. Могу с тобой поделиться, если тебе заняться нечем.

— Тут Степан при смерти, хочет что-то сказать тебе напоследок, — прошептал Рома. — Завещание уже пишет. Иди сюда.

Степан ничком валялся на кушетке лицом вниз, свесив руки по обе стороны своего ложа. На полу стояла бутылка минеральной воды и тазик с полотенцем. Рома отжал полотенце и бросил его на голову Степана. Степан благодарно промычал.

— Что с ним? — Ника подошла ближе, и в нос ударил резкий запах перегара. Она сморщила нос. — Фу, гадость-то какая. Ром, окно открой, мы же задохнемся сейчас.

Рома распахнул створки, впуская свежую струю воздуха, и глубоко вдохнул.

— У меня у самого уже начало все двоиться в глазах. Где ты был и зачем столько пить? И главное, на кой черт ты приперся на работу в таком состоянии??

— Ну так, редактор сказал — завтра на работу, — промямлил Степан, нащупывая рукой бутылку с водой. Попал рукой в тазик и блаженно зажмурился.

Ника присела рядом с кушеткой.

— Степ, ты что, с редактором так налакался?

— Неа. Он сам по себе и я сам с барышней. Она куда-то пропала, но я не сильно ее искал. Потом мы встретились. Поговорили, потом кофе попили. Потом домой поехали. Да, именно так все и было. Но это не точно. Рооом! Дай воды!

— Прибью, тупая башка — раздраженный Роман налил воды в стакан и поднес Степану. — Вставай и пей, хватит изображать нечеловеческие страдания. Интересно, как там твой товарищ по несчастью, выжил?

— О, это вряд ли, — Степан ухмыльнулся и застонал. — Он три бутылки прикончил. Потом еще кофе и аспирин. Думаю, мы его больше не увидим.

— Ну ты и придурок! Чему радуешься? — Ника испугалась.

— Что хоть кому-то хуже, чем мне сейчас. Ром, воды дай. Я сел, видишь? — Степан одним глотком осушил стакан и протянул Роману: — Еще. Дай всю бутылку сюда.

Напившись, Степан упал обратно на кушетку. Полежал на спине, перевернулся на бок, приоткрыл один глаз и поманил Нику пальцем. Ника наклонилась ближе.

— Я вообще-то тебя спасал, — укоризненно сказал Степан, покачивая пальцем у Ники перед глазами. — Директор тебя хотел отправить в этот клуб. Так что ты мой должник. Все, что я выпил — должна была выпить ты. Вот. — Подумал немного и добавил: — Там под курткой папка с зарисовками. Это тебе, забери. От заказчика идейки. Ну он и ненормальный!

Ника разыскала зарисовки. Посмотрела. Еще посмотрела.

— Да он больной, — в ужасе выдохнула. На сумрачном фоне изломанных сухих деревьев виднелись смутные очертания невысоких выщербленных крестов. Могилы, что ли? Полная луна выхватывала из тени одну могилу, на которой лежала девушка. Ее рыжие длинные волосы рассыпались по лицу, оставляя четко видимым только искаженный в крике рот. Ника вцепилась дрожащими пальцами в бумагу и не могла оторвать взгляд от рисунка.

Роман заглянул и перекосился:

— Фу, блин. Он это серьезно, что ли? Визитки??

— Угу, — простонал Степан. — Ром, кинь на меня еще раз полотенце и уходите. До обеда меня нет. И никому не говорите.

— Здесь люди толпятся постоянно. Сомневаюсь, что они не заметят тело на кушетке, — заметил Рома. — Ника, ты чего?

— Все в порядке, — Ника