поспешно сложила зарисовки и засунула в карман. — Я у себя в кабинете, если что. — «Раз уж господин редактор напился хуже Степана, сегодня можно не опасаться его появления. Надо же, как расстроился, бедолага, после несостоявшегося ужина».

— Что тут у вас происходит? — раздался спокойный голос у порога. Ника и Роман пораженно уставились на вполне себе живого и трезвого Алексея, прислонившегося к двери с чашкой кофе в руке. Степан кинул в него бутылку с водой:

— Чтоб вас! Вы вообще человек??

Алексей поймал бутылку и поставил на пол. Усмехнулся:

— Неженка. Вероника, зайди ко мне.

Ника побледнела, спрятала руки в карманы пальто, сообразив, что еще не сняла верхнюю одежду. Опустила глаза в пол и кивнула. Алексей развернулся и пошел по коридору. Ника поплелась следом.

— Проходи, присаживайся, — Алексей занял свое кресло за столом. Ника села, сложив руки на коленях. — Я вчера так и не понял… — Ника до боли сжала пальцы, — Степан говорил про заказчика, который назначает встречи в ночных клубах. — Ника облегченно выдохнула, что не ускользнуло от Алексея. Он нахмурился. — С тобой все в порядке?

— Да, все хорошо. Что со Степаном?

— Он сказал, что сделал зарисовки. Я хотел бы взглянуть. Он ведь тебе их сейчас отдал, верно?

Ника медленно достала из кармана листы и непроизвольно сжала пальцами. Главный редактор потер виски пальцами, где усердно работали вчерашние ди-джеи, и протянул руку. Ника положила рисунки на стол и встала:

— Я могу идти? Работы много.

— Да, конечно. Я верну чуть позже.

Она ни разу не посмотрела на него, подумал Алексей. Ведет себя осторожно, без лишних слов. Держит дистанцию. Будто опасается? Он развернул бумагу и застыл.

— Это что? — директор недоуменно смотрел на главного редактора, который ворвался в его кабинет и бросил на стол рисунки.

— Мне тоже очень интересно, — процедил Алексей. — Может, ты расскажешь, что это?

Директор подвинул к себе листы, его голубые глаза расширились.

— Ничего себе художество, — выдохнул он. — Где ты взял?

Алексей пристально следил за его лицом и, когда ничего подозрительного не обнаружил, незаметно выдохнул и ответил более спокойно:

— Заказчик твой, к которому ты Степана направил. Он вообще в своем уме? Кто он такой?

— Не представляю, — признался директор. — Он мне лишь звонил. Настоял на встрече в клубе и перечислил деньги за нее. Я не видел его. Лекс, люди разные бывают. Может, у него похоронное бюро.

— Он же Веронику сначала просил на встречу?

— Честно — ему было все равно, кто придет. Он легко согласился на Степана. Да, фантазия у него, конечно, как у чокнутого. Я откажусь от заказа, — директор бросил зарисовки в мусорную корзину. Алексей проследил взглядом за полетом.

— Дай мне всю информацию о нем, которая у тебя есть. Телефон, имя, счет, с которого аванс поступил.

— Сейчас все отправлю. И что ты делать будешь? — директор достал свой смартфон, отправляя информацию Алексею.

— Проверю, не состоит ли где на учете. Меня беспокоит, что подобные личности разгуливают рядом. И схожу проведать Степана.

— Уйдите, — Степан упорно отказывать открывать глаза.

— Нет. Сначала ты мне опишешь человека, с которым встречался вчера.

— Нечего рассказывать, обычный. Маленький, толстенький, лысенький. В джинсах и свитере. Лет сорок — сорок пять, — простонал Степан, поняв, что редактор от него не отстанет. — Я его и не узнаю на улице. Я все рассказал. Мне уже легче становилось, а тут вы. Как гляну — и тошно опять стало.

— Нечего пить столько, — ответил Алексей. — Сказал же вчера — мал еще.

— Как?? — закричал Степа. — Как вы вообще на ногах стоите после того, сколько вчера выпили?? Вы меня бесите!

— Спи, ухожу уже, — Алексей хмыкнул и вышел из комнаты. Прислонился к стене и закрыл глаза. Звукооператоры в голове никак не желали заканчивать свой концерт, левый пытался заглушить правого, правый — направлял мощные акустические волны левому. Может, все-таки заткнуть их таблеткой? В конце коридора послышался звук шагов. Тишина и шаги в обратную сторону. Алексей приоткрыл один глаз. Вероника. Чего она бегает от него как от чумного?

Подавив навязчивое желание прилечь рядом со Степаном, Лекс потащил себя в свой кабинет. Добыл обезболивающее и выдал каждому музыканту по таблетке. «Заткнитесь уже», — и устало откинулся на спинку кресла, провел пальцем по экрану смартфона. Номер телефона и счет в банке. Негусто.

Ожидаемо, номер абонента был недоступен. Лекс позвонил одному из знакомых и переслал ему номер для проверки. Скорее всего, один из черных номеров, но для успокоения совести пусть будет.

Счет в банке. Ожидаемо, принадлежит неизвестному Иванову Ивану Ивановичу. Лекс позвонил другому знакомому. Пусть тоже поработает.

Личность заказчика. Попросить, что ли, Степана нарисовать его? Он художник, справится. И отдать портер тоже кому-нибудь, может, что и выяснит, человек же реальный был.

Лекс оперся лбом о сплетенные пальцы и вернулся мысленно к зарисовке. Таких совпадений не бывает. Эта фигура на могильной плите кричала о помощи, рвала душу, оставляя глухое отчаяние. Это было послание, он был уверен. Впервые за столько времени Лекс заинтересовался девушкой, и тут же получил предупреждение. И в квартире Вероники были далеко не грабители. Они знают, кто она, где она живет и чем занимается. И хотят, чтобы он знал об этом. Ему лучше не приближаться к этой девушке. Тем более, с ее проблемой.

Лекс направился в зону отдыха. Степан, извини.

— Редактор, да ты издеваешься? — закричал Степа, переходя на «ты», когда Лекс растолкал его.

— Рисунок черно-белый. Почему волосы у девушки рыжие? — резко спросил Лекс, вытаскивая подушку из-под головы Степана, в которую он пытался зарыться.

— Да не знаю я! Этот человек сказал — рисуй рыжие. Больно-то как, — Степан схватился за голову.

— Держи, — Лекс протянул ему обезболивающее. — Выживешь сегодня. Ты сможешь нарисовать этого заказчика?

— Сейчас что-ли? — Степан готов был разрыдаться.

— Полчаса тебя на долежать. Потом чтобы был у меня.

— Ты безжалостный, мерзкий, больной на всю голову садист! — прокричал ему вслед Степан, запивая таблетку водой.