Здесь подавали очень приличный кофе — больше десятка видов«капучино», замечательный вишневый кофе и множество других изысканных сортовдля гурманов и любителей благородного восточного напитка. Кондитерские изделиятакже поражали разнообразием, но Алена отказалась от сладкого, выбрав кофепо-венски и легкий фруктовый салат.

Леня был в ударе, он сыпал шутками, анекдотами и рассказамииз собственной жизни, Алена слушала его, раскрыв рот, смеялась в самыхподходящих местах и естественно произвела на Маркиза еще более сильноевпечатление, чем в первый момент. Когда Леня спохватился, что не дает своейновой знакомой и рта раскрыть, ему удалось выяснить, что она не замужем, чтоживет на Петроградской стороне вдвоем с братом-программистом, учится наВосточном факультете Университета. Родители у них умерли несколько лет назад,старший брат заменил их. То, что средства у них есть, Леня понял сразу, потому, как Алена одета, какими духами пользуется, на какой машине ездит.., точнее,ездила. Действительно, девушка бесхитростно сообщила ему, первому, в общем-то,встречному, что брат у нее — не просто программист, а большой мастер и владелецсобственной компьютерной фирмы, небольшой, но процветающей…

Примерно через час Алена спохватилась, что ей пора уходить,но Маркиз напоследок сумел получить номер ее мобильного телефона и расстался сосвоей новой знакомой совершенно очарованный.

Его машина была здорово помята, нужно было тоже отдать ее времонт, но Леня не доверял обычному автосервису и поехал к своему старомузнакомому Уху, который разбирался в машинах, как бог.

По дороге Леня подумал, что Лола, при ее чрезмерно развитойнаблюдательности, наверняка пронюхает о его новом знакомстве, в буквальномсмысле слова пронюхает, уловив необычный аромат Алениных духов. Поэтому онпокрутился в гараже Уха, чтобы перебить тонкий волшебный аромат грубымимужскими запахами бензина, металла и машинного масла.

Однако когда Лола вечером вернулась домой, она была наудивление тихой и не задала Маркизу ни одного вопроса.

— Свириденко! — громко объявила секретаршанотариуса, бледная девица в маленьких круглых очках.

Калерия Ивановна встала и направилась в кабинет.

Она просидела в приемной уже больше полутора часов и оченьутомилась от ожидания. Ее деятельная натура совершенно не выносила вынужденногобезделья. Тетя Каля изучила приемную вдоль и поперек, от темного скрипучегопаркета и потертых деревянных панелей на стенах до гнусной пятирожковой люстры,которой самое место в захудалой жилконторе или в паспортном столе милиции,внимательно прочитала развешанные по стенам выдержки из законов ипостановлений.

Тетя Каля настояла на том, чтобы прийти к нотариусу одной,ей казалось, что так будет приличнее и солиднее. Поэтому они договорились сОльгой, что та будет ждать ее на соседней улице в кафе. Теперь тетя Каляневыносимо скучала и попыталась разговорить дожидавшуюся своей очередииспуганную тщедушную старушку.

Старушка разговаривать не стала, перепугалась еще больше и покосиласьна сопровождавшего ее наголо бритого толстомордого «братка». Браток злобносверкнул на тетю Калю маленькими поросячьими глазами, скрипнул зубами, повелбритой головой, как будто ему тесен воротник, и Калерия Ивановна от грехапересела подальше.

Еще в приемной сидела большая семья, сгрудившаяся вокругтолстого важного деда, которого время от времени поили минеральной водой иуговаривали еще немножко подождать.

Наконец подошла очередь Калерии Ивановны.

Она открыла дверь кабинета, огляделась и сделала несколькошагов к столу.

За столом полагалось находиться нотариусу, но его там небыло.

Тетя Каля удивленно огляделась. Других дверей в кабинете небыло, и незаметно выйти нотариус никуда не мог. Правда, имелось окно, и полетнему времени оно было открыто, а нотариальная контора находилась на первомэтаже, но Калерия Ивановна не могла поверить, что нотариус, солидный и, судя повсему, немолодой человек, выскочил из собственного кабинета через окно.

Тетя Каля в полной растерянности подошла к столу.

Она еще раз огляделась и вдруг увидела торчащий из-за столаботинок.

Не очень аккуратный мужской ботинок с развязанными шнурками.

В ботинке была нога.

Тетя Каля почувствовала, как по спине у нее побежалимурашки.

Тетя Каля была не робкого десятка, она простояла целый годна черноморском привозе, и даже неоднократно сталкивалась с грозой привоза,легендарным капитаном милиции Голопузенко, а это говорит о многом.

Но у самого сильного человека бывают слабости.

Слабостью тети Кали были покойники.

Мало сказать, что она их не любила. Она их дико боялась.

И теперь, увидев этот незашнурованный ботинок, тетя Каляпоняла тем самым шестым чувством, о котором так часто говорят те, у кого оноотсутствует, что нога, обутая в этот ботинок, принадлежит покойнику.

Она крадучись двинулась вокруг письменного стола, чтобыпроверить свое ужасное предположение, и вскоре увидела все остальное — второйботинок, вышедший из моды двадцать лет назад костюм и облаченного в этот костюмнотариуса Штокенвассера.

Нотариус лежал на полу позади собственного письменного столаи смотрел на тетю Калю пустыми мертвыми глазами.

— Ой, мама! — проговорила Калерия Ивановна.

На всякий случай она проговорила это негромко, хотя ей оченьхотелось завизжать во всю глотку.

Нотариус был мертв абсолютно и стопроцентно.

Больше того, он не пал жертвой скромного, хотя и чрезвычайнообширного инфаркта или добропорядочного инсульта. На полу под его головойрастекалась лужица темной крови, которая однозначно доказывала, что господинШтокенвассер сделал совершенно недопустимую для приличного нотариуса вещь — онбыл убит.

— Ой, мама! — снова негромко вскрикнула КалерияИвановна.

Она сама не заметила, как оказалась возле открытого окна,сама не заметила, как взгромоздилась на подоконник — вещь совершенноневозможная при ее незаурядной комплекции, — сама не заметила, как черезэтот подоконник перевалилась и как довольно ловко соскочила с него на тротуар,и внезапно обнаружила, что стоит в тихом безлюдном переулке под распахнутымокном нотариальной конторы, а на нее с уважительным изумлением смотрит худущаяпестрая кошка.

Калерия Ивановна испуганно огляделась.

Кроме кошки, других свидетелей ее постыдного бегства изнотариальной конторы не было, а кошку вряд ли можно считать полноправнымсвидетелем и суд скорее всего не примет во внимание ее показания.

Тетя Каля припустила прочь.

Не успела она далеко уйти от злополучной конторы, какнавстречу начали попадаться отдельные прохожие. Они удивленно оглядывались накрупную загорелую женщину средних лет, которая улепетывала по улице, испуганноозираясь, как будто за ней по пятам неслись все силы ада или тамбовскаяпреступная группировка в полном составе.