один прокол… Ты знаешь, желающих работать в нашей компании много.

Инга это знала. Она сидела в кафетерии с чашкой остывшего кофе. Маффин лежал нетронутый.

— Ты что такая грустная? — к ней подсели Ирина и Кристина. Они были совершенными противоположностями по темпераменту, взглядам на жизнь, интересам, и тем не менее всегда были вместе.

— Что начальник хотел? Замечание сделал? — сочуственно поинтересовалась Кристина.

— Нет, Все в порядке, — Инге не хотелось рассказывать о полученном предупреждении. На нее стали бы смотреть как на почти утопленницу.

— Значит, с Владом поссорились, — сделала вывод проницательная Ирина.

Что было почти правдой. Они не ссорились, но возникло, как бы это сказать, недопонимание. Говорить, что все отлично, было бесполезно, у Инги на лице многое можно было прочитать.

— Мой сценарий свадьбы родители не одобрили, — ответила она, не вдаваясь в детали.

— Ерунда. Им никогда не угодишь, — отрезала Кристина.

— Главное, чтоб с Владом было все у вас в порядке, — подбиралась к существу проблемы цепкая Ирина.

У Инги возникло ощущение, что она сейчас окажется на допросе, но от этого ее спас Златко. Он легко подошел к столику и с вежливо-дружелюбной улыбкой и со словами «девочки, с началом рабочей недели», словно фокусник, изящно опустил перед ними коробочку с мини-капкейками. Златко был черногорцем. Талантливый айтишник, он появился в их компании год назад. Высокий, загорелый, с длинными волосами и обходительными манерами, он покорил весь женский персонал. Но… девушки быстро поняли, что для них он хороший приятель, отзывчивый и всегда готовый поддержать и помочь. Ни одна из них на большее рассчитывать не может.

Вот и сейчас он внимательно взглянул на Ингу, но за кофе ничего спрашивать не стал. Зато у лифта, когда кругом никого не было, спросил:

— Какие-то проблемы? Надеюсь, с Владом все хорошо, и вы благополчно движетесь к свадьбе?

— Вот скажи, Златко, если бы человек, который тебе небезразличен, очень чего-то хочет, а ты нет, как бы ты поступил?

— О, я бы все сделал, чтобы такой человек чувствовал себя счастливым! — с южной горячностью ответил Здатко. — Больше скажу, я был бы рад, в чем-то уступить или что-то сделать, чтобы ему было хорошо. И это была бы для меня радость!

— Спасибо, Златко, — улыбнулась Инга.

— Ну и что? Подумаешь, сделали замечание? Забудь, — спокойно отреагировал Влад, когда Инга рассказала о неприятности на работа. — Все равно скоро ее оставишь.

— Как оставлю? — опешила Инга.

— Зачем она тебе? Зарабатываешь копейки, устаешь, время много тратишь. Задача жены — дом вести. Мужа вкусным ужинов встречать, — улыбнулся Влад. — Потом детьми будешь заниматься.

— Но я не хочу сидеть дома и заниматься только уборкой и готовкой. Я как раз думала найти себе более интересную работу, творческую.

— Инга, я получаю достаточно, чтобы содержать семью. (Это была правда) Женщины мечтают не работать, заниматься домом. Я хочу, чтоб моя жена встречала меня красивой и радостной, а не замороченной, нервной мымрой. И давай закроем эту тему. Я уже все решил. И твои родители, кстати, это всецело поддерживают.

— Ты все решил? Но я так не решила!

— Ты просто сейчас не понимаешь, что говоришь. Через месяц сама эту работу оставишь и больше никакой не захочешь.

«Ладно, не буду сейчас с ним об этом спорить и злить его, — соображала Инга. — Надо со щенком решать».

— Влад, почему ты против щеночка? Это девочка. Она такая хорошенькая!

— Где она? Опять притащила?

Он даже заглянул за шкаф, чтобы убедиться, что щенка там нет.

— Нет. Но мне бы очень хотелось, чтоб у нас была собачка.

— Инга, сказал уже: никаких собак, котов, пауков, свинок и т. п. в этом доме не будет! Запомни это.

— Но это и мой дом тоже!

— Ты знаешь, кто в семье глава? Спроси у своей мамы, она тебе расскажет, — с этими словами Влад вышел на кухню. Хлопнула банка с пивом.

Инга даже задохнулась от возмущения и обиды. Заплакать, что ли? Бесполезно, Влад был непробиваем.

Глава 9. Туннель становится все уже

— Ну что, семейство еще не вернулось?

Николай Евграфович частенько обедал с Константином Алексеевичем, седовласым знатоком Средневековья. Нельзя сказать, что они были старинными приятелями, но оба предпочитали обедать в студенческой столовой, а не в преподавательсткой, слегка чопорной и чересчур серьезной. И тому и дрогому импонировала раскованная и бесшабашная атмосфера «кантинки»[7], как ее называли студенты.

— Да нет пока. Загостились.

— И слава богу. Так и подумал, что еще там.

— Почему так решил?

— Ты спокойнее стал. Мы с женой давно уразумели, что надо в общении перерывы делать. То она на дачу уедет, то я родителей навещу. Может потому так долго и живем в мире и согласии, — усмехнулся Константин Алексеевич.

— Но, знаешь, все-таки как-то пустовато в доме.

— А ты займись чем-нибудь, до чего руки не доходили.

— Ремонтом, что ли?

— Да нет. Чем-то, что тебе нравится. Отлично в семейной жизни помогает. У меня жена, например, обожает цветы. Журналы всякие покупает, в вебинарах участвует. Сейчас их полно в интернете. Меня это раньше бесило. Я только розы и ромашки знаю. А она этими цветами весь дом заполонила и только о них и говорит. Как-то я увидел шарик с натыканными спичками в стакане с водой и выкинул. Оказывается, она авокадо проращивала. Ну как я мог сообразить, что этот шарик такая ценность и стакан трогать нельзя? Скандал был страшный. Ну а когда поостыли, я и предложил: ты разводишь цветы, где хочешь, хоть в туалете (в ванной они уже стояли), а мне выдели маленькую комнату, где детская была, и там я буду своим хобби заниматься, и будем время от времени о своих достижениях друг другу рассказывать, особо не надоедая. И, поверищь ли, так хорошо все стало.

— И чем же ты занимаешься?

— Корабли строю.

— ?

— Я ведь моряком мечтал быть, начитался о всяких морских приключениях. Но вот занесло в Средние Века. Зато мастерю модели кораблей. Теперь и своя мастерская есть. Жена не психует из-за стружек и запаха клея, а, наоборот, заходит ко мне, приносит кофе или чай с пирожком, рассматривает, расспрашивает. Ну, все. Заболтался. Зачет принимать надо, — заторопился Константин Алексеевич.

Знаток Средневековья даже не подозревал, какие революционные мысли посеял в голове коллеги-профессора, и каким процессам дал старт.

Николай Евграфович давно и надежно похоронил или замуровал, а может и то и другое вместе свою даже не юношескую, а детскую мечту — шить необычную яркую одежду.

Его бабушка была превосходной портнихой. Что называется, от Бога.