Что-то изменилось. Рик не произнес ни слова, однако по его лицу стало ясно, что я сказала что-то не то. Или, наоборот, дала ему сведения к размышлениям?

— Алие, хони. — Он взял меня за руку и повел к стене.

Точнее, провел сквозь стену.

И сквозь вторую.

Третью…

А потом исчез, и я вновь оказалась в ловушке.

То есть не я.

Некая Арина Керейра, она же «леди Айра», собственной персоной.

Мы поменялись ролями, представьте себе. Имплант заработал в обратную сторону? После событий последних двух дней меня ничто не удивляло.

Теперь я следила за ее жизнью. Откуда? Не могу сказать точно. Это напоминало очень качественную картинку с камеры видеонаблюдения, расположенной в углу какой-то небольшой комнаты. Силой мысли приблизить-отдалить изображение не получалось. Звук прилагался, мысли и чувства Айры тоже шли в комплекте, но я в полной мере осознавала, что только «смотрю кино», причем издали, и никоим образом не участвую в нем.

* * *

Арина ненавидела служанку, убиравшую осколки зеркала с прикроватного столика, всей душой. Она представляла, как метеорит пронзает крышу и проламывает седую голову этой невыносимой женщины. Как строгий накрахмаленный чепчик слетает и падает в мусорное ведро. Как брызги крови пачкают белоснежный ковер, оседают веером на блестящих обоях, навеки остаются на резном потолке.

Пусть бы эта церберша подохла! Отравилась просроченной едой, которую не выносит на помойку, а доедает в святой уверенности, что выбрасывать хорошие на вид продукты грех! Или убилась током, включая допотопный кипятильник! Свернула себе шею, чистя ванную крохотной щеточкой! Наткнулась раз десять на кухонный нож, кроша свои мерзкие безвкусные салаты!

— Готово, леди Айра. Прошу вас, впредь будьте осторожны. Вы можете пораниться. Помните: доктор советовал вам выплескивать злость словами, а не действиями. Пожалуйста, перечитайте его рекомендации.

— Иди к черту, тупица! Не тебе меня учить!

— Позвольте перевязать вашу руку, леди.

— Вали отсюда, тварь!

— Ваш отец приказал заботиться о вас. Не противьтесь, Айра. Вы же не хотите, чтобы началось заражение?

Служанка говорила ровным, неизменно благожелательным тоном, и это выводило из себя. Арина швырнула в нее пудреницу, не надеясь попасть, и почувствовала, что вот-вот разревется.

— Не заставляйте меня вызывать охрану. Руку, леди.

Спорить не имело смысла. Здесь абсолютно все существовало ради удобства Айры Керейры. Она могла лишь скрипеть зубами и представлять, как однажды этот дом взлетит на воздух. Сказать по правде, утешение так себе. Но воображение — единственное, что у нее не могли отнять.

— Вы становитесь благоразумной, Айра. — Служанка обработала оставленный разбитым зеркалом порез и закрыла ранку антисептическим пластырем. — Я горжусь вами. — Она забрала аптечку и направилась к двери. — Спокойной ночи.

— Да когда ты уже сдохнешь?!

Щелкнул замок.

Обычная процедура.

Позавчера Арина серьезно разочаровала отца, теперь приходится расплачиваться за глупую шалость.

«Комнатный арест», — так он это называл.

Передвижение Айры Керейры ограничивалось домом, поэтому вариантов для наказания нашлось мало.

Она сорвала пластырь, прошлась длинными ногтями по ране. Инфекция? И пусть! Достаточно серьезная болезнь поможет вырваться из этого ада!

Нечаянная болезнь. Если Арину заподозрят в намеренном вредительстве, контроль усилится. На цепь, пожалуй, не посадят, но надсмотрщицу приставят. Тогда станет совсем невыносимо… Нет, рисковать не следовало! Иллюзия свободы лучше, чем прямой контроль. Скоро неделя наказания закончится, и стены собственной комнаты, по задумке недоумка-архитектора лишенной окон, зато оснащенной мерзкими бордовыми портьерами, перестанут давить на психику.

Зазвонил телефон.

Арина ненавидела и его дребезжащий звук, и корпус, имитировавший ретро, и остатки неопознанной символики, напоминавшей нацистскую, и то, что она не могла не снять трубку.

Ежедневная пытка под названием «Пожелай семье доброй ночи» начиналась. Хочешь не хочешь, а целых пятнадцать минут придется изображать примерную дочь. Мать и сестры не должны понять, что происходит. Они считают, что Арина Керейра наслаждается коктейлями где-то в Карибском море, и втихомолку ей завидуют.

И пусть. Так даже лучше, потому что их сочувствие было бы невыносимо. Они бы страдали вместе с ней, и ссорились с отцом, и пытались все изменить…

Глупцы! Погрязшие в сериалах и ТВ-шоу мещане! Им никогда не понять, что происходит! Они не способны выйти за рамки своих убогих мечтаний!

Пятнадцать минут сюсюканья закончились. Арина швырнула умолкшую трубку в стену и забралась в постель. Завтра телефон починят, и он вновь зазвонит, чтобы вывести ее из себя. Это стало традицией. За разбитый аппарат нет ни упреков, ни наказания. По мнению отца, это всего лишь отдушина, а не способ протеста. Каприз, не стоящий внимания.

Под подушкой лежала книга. Юмор, романтика, приключения… В аннотации — намек на вынужденный брак и обещание битвы характеров.

Арина вытащила из картонной коробки с броским логотипом плитку своего любимого белого шоколада, открыла роман на закладке и попробовала читать. Многие говорят, легкое чтиво помогает отвлечься от реальности, но ей хотелось рвать страницы одну за другой. Герои выбешивали, вели себя как кролики, демонстрировали интеллект мартышек… К тому же она напрочь забыла, о чем шла речь в первых десяти главах. Кто-то кого-то ненавидел, но сгорал от страсти. Противился чувствам, потому что…

Почему?! Зачем все эти игры?! Что мешает понять друг друга и не изматывать надуманной ревностью?

Книга полетела на пол.

Арина накрылась одеялом с головой и наощупь нажала кнопку пульта, гася свет. Уткнулась носом в подушку, стиснула зубы, давя рыдания… Потом рывком села и уставилась в темноту, наплевав на хлынувшие ручьем слезы.

Нет смысла страдать. Что бы она ни чувствовала, это не имело значения. Ее судьба была определена за полгода до ее рождения.

У нее никогда не будет ни первой любви, ни ошибок молодости, ни девичьих тайн, ни вечеринок, ни ночевок у подруг. «Леди Айра» выше всего этого. Она — печать, которая скрепит сделку века.

Просто печать.

Подпись в брачном договоре.

Один из пунктов соглашения.

Залог счастливого будущего.

Точнее, заложница. Зачем лгать самой себе? Арина Керейра — единственное, что дорого Мануэлю Керейре, главе «МАКИС». Она — гарантия того, что он не кинет партнеров. Ее удел — быть шахматной фигурой, которую двигают по доске политических интриг. И плевать, что папаша обещает подарить власть над миром!