– Мне кажется, именно это я и запомнил лучше всего, – пробормотал про себя Лакомбе.

Мари макнула кисточкой в клей и тщательно приклеила «брови». Затем она принесла краски и покрасила несколько волосков в белый цвет. Они тут же приобрели вид седых.

Робер причмокнул языком.

– Отлично, очень похоже.

– Теперь надо уточнить, какой у него был цвет лица и глаз.

Лакей господина Везиле стал припоминать.

– Глаза… Не помню точно, кажется, они были карими. Или черными? Нет, скорее всего карими. Цвет лица? Лицо было землистого оттенка, такого мрачного… Луна светила очень ярко и тем не менее…

Кисточка не знала отдыха в руках Мари. Вскоре работа была закончена. Получился восковой портрет мужчины сорока пяти лет с черными волосами, крупным носом с горбинкой и глубоко посаженными глазами.

– Невероятно… – прошептал Робер. – Это он…

– Ты уверен? – переспросил человек с пышными усами. – Это очень важно.

– Мадемуазель, вы просто волшебница! – Лакомбе был просто поражен. – Я поначалу не поверил, но теперь вижу, что вы способны на чудо!

– Если работа завершена, то я забираю портрет в департамент, – твердо сказал полицейский. – Если мы найдем этого человека, то выйдем на сообщника. Это будет лишь делом времени.

«Портрет» грабителя был тщательно изучен парижскими полицейскими, и вскоре началась настоящая охота на человека, чья судьба была предопределена талантом Мари Страсбург. К тому же за любые сведения о грабителе была назначена награда, и в департаменте полиции надеялись на успех.

Через несколько дней полицейский с пышными усами снова посетил Музей восковых фигур.

– У меня плохие новости, – сообщил мужчина. – Мы нашли грабителя по восковому портрету. Робер Лакомбе опознал в нем того самого человека, который был вместе с грабителем.

– Замечательно! – воскликнул доктор Куртиус. – Значит, скоро вы поймаете второго!

Полицейский покачал головой:

– Боюсь, это будет не так просто. Преступник ничего не сможет сообщить нам, потому что мертв. Судя по всему, сообщник застрелил своего товарища, опасаясь, что тот выдаст его. Мы в тупике.

«Портрет» преступника был возвращен в Музей восковых фигур.

– Этот персонаж займет место в моем музее! – заявил доктор Куртиус.

Мари попробовала возразить.

– Зачем в музее скульптура преступника? Рядом с королевскими особами и великими людьми Франции?

– Почему бы и нет? – настаивал скульптор. – Пусть будет еще одна выставка – «Злодеи французских улиц»! Как тебе нравится это название? Ужасные злодеи, которые держали в страхе весь Париж – убийцы, насильники, – пусть зритель ощутит себя один на один с теми, кто не моргнет глазом, убивая собственную матушку! Мало того, мы пойдем дальше – создадим целые картины казни – от пыток времен инквизиции до орудий убийства наших времен.

Фантазия несла доктора Куртиуса все дальше и дальше. В его голове складывались безумно фантастические планы. Некоторым из них предстояло быть воплощенными в реальность, правда, уже без его участия.

Мари не стала возражать…

Терпеть не могу, когда мне врут. «Мы там не были и ничего не знаем»! Е 529 СЕ – номер машины Витьки Шмона, посмотрим, что теперь они скажут в свое оправдание.

Итак, подведем итоги.

Девушки в деле не участвовали. Это уже хорошо. Четверо мушкетеров засветились. Это плохо. Если их видела проститутка из ресторана, то наверняка найдется еще парочка свидетелей. Если не больше.

Мокроусов с Солдатовым имеют какое-никакое, но алиби. Тем не менее у меня были сомнения размером со слона. Конечно, эти двое могли находиться в зале ресторана на виду у большого количества людей во время убийства. Но если предположить, что они имеют какое-то отношение к преступлению? Например, наняли киллера. Мотив?

Черт, нужен мотив.

Стоп! Еще по этому делу порхает милиция. Что она знает про убийство и про четверых придурков, которые даже исчезнуть незаметно не сумели?

Надо связаться с Борисом Расторгуевым. Интересно, какое звание у него сейчас?

* * *

Я поднималась по ступенькам отдела УВД, сжимая в руке пропуск.

Молодой сержант, проверявший документы, долго тискал мой паспорт и не торопился его отдавать.

– Как, вы говорите, ваша фамилия? – тянул он, будто намекая на что-то.

– Это не я говорю, а мой паспорт, – съязвила я.

Сержант строго посмотрел на меня.

– Что-то я не слышал, чтобы он говорил.

– А он у меня глухонемой. – Я сделала невинные глаза и сжала губки бантиком. – Общается только с помощью надписей черной тушью.

Милиционер хотел съесть меня глазами.

– Об этом интересно поговорить, – произнес он, – только не здесь и не сейчас. Как вы насчет того, чтобы я назначил вам встречу?

– Вызывайте повесткой, – не моргнув глазом, ответила я. – Иначе не приду.

– А на какой адрес прислать повестку? – игриво спросил сержант. – Можно посмотреть?

Он открыл нужную страницу.

– Вы что, не понимаете? Меня ждут! – Я стала проявлять нетерпение.

– А по какому вопросу вы к Расторгуеву?

– По вопросу готовящегося государственного переворота, – отчеканила я. – А я – его главный организатор.

Взяв из рук изумленного милиционера пропуск, я стала подниматься на второй этаж.

– Отметите пропуск и вернете мне! – послышалось вслед.

Расторгуев сидел в кабинете номер 21, в дверь которого я и постучала.

– Привет, Иванова! – Он встал мне навстречу.

– Привет, Расторгуев! Как кривая раскрываемости? Идет наверх?

– Без тебя не справляемся, перестала нам помогать. Безобразие!

– Вот я и пришла, чтобы помочь.

– Замечательно! – восхитился Борис. – Не будем терять время.

Я хитро посмотрела на него.

– Хорошо. Только уговор такой – я помогаю вам, а вы – мне.

Расторгуев не возражал.

– С чего начнем? – спросил он.

– С убийства директора Музея восковых фигур.

Борис кивнул.

– Слышали. Только это дело веду не я.

– А как же быть?

– Сложно, – сказал Борис. – Уголовные дела не подлежат разглашению. Секретная информация.

– У меня тоже есть информация, которой я готова поделиться.

– Посиди здесь…

Расторгуев вышел из кабинета.