— Не беспокойся ты о них, — Берт улыбнулся и сжалее руку, — я куплю тебе новые побрякушки, если ты останешься безэтих…. — Он не хотел произносить «лишишься» из-за ужаса, которыйподразумевался за этими словами.

Он внезапно страшно испугался за жену и за детей. Ониподнялись к шлюпочной площадке, и когда Берт заглянул в спортзал, то увидел тамДжона Джекоба Астора с женой. Астор хотел уберечь жену от холода и паники,опасаясь, как бы она не потеряла ребенка. На них были надеты спасательныежилеты, и еще один лежал у Астора на коленях. Он сидел, поигрывая перочиннымножиком и насвистывая какую-то мелодию.

Видимо, для поддержания бодрого настроения капитан отдалраспоряжение, чтобы на палубе играл оркестр.

Уинфилды прошли под звуки музыки мимо спортзала и вышли клевому борту, где матросы расчехляли восемь деревянных шлюпок. На правом бортубыло еще восемь, четыре находились на корме, четыре на носу, и еще четырескладные парусиновые шлюпки.

Это было не слишком веселое зрелище, и у Берта, наблюдавшегоза работой команды, защемило сердце, он крепче сжал руку жены. Другой рукой онадержала Фанни, к матери льнула Алексис, а Филип нес маленького Тедди. Онистояли, съежившись от холода, не в силах поверить, что на этом громадном,величественном корабле действительно спускают спасательные шлюпки, а люди срединочи ждут посадки в них.

Кругом слышался гул голосов, и Кэт увидела, как Филипразговаривает с Джеком Тейером, мальчиком из Филадельфии, с которым подружилсяв начале плавания. Его родители присутствовали сегодня вечером на обеде,устроенном Уайденерами, тоже жителями Филадельфии, в честь капитана. Джекчто-то сказал Филипу, они ободряюще улыбнулись друг другу, а затем Джек побрелк другой группе пассажиров, высматривая своих родителей.

Кэт заметила Эллисонов из Монреаля с их маленькой дочкойЛоррейн, сжимавшей в руках свою любимую куклу. Они отставали от остальных;миссис Эллисон крепко держала мужа за руку, а рядом гувернантка несламаленького мальчика, закутанного в одеяльце.

Второй помощник капитана, Лайтоллер, руководил посадкой вспасательные шлюпки на левом борту, и вокруг него царило оживление, но паникине было. Никто, кроме команды, не умел обращаться с этими лодками, да и самиматросы не особенно были уверены в своих действиях. Они расчехляли шлюпки ибросали в них фонари и банки с галетами; толпа с напряженным вниманиемнаблюдала, как матросы отошли к шлюпбалкам и стали двигать рычаги иповорачивать шлюпки, опуская их, с тем чтобы пассажиры могли садиться.

Оркестр играл регтайм. Алексис, так долго крепившаяся, невыдержала и заплакала, и Кэт наклонилась к дочери напомнить ей, что уженаступил ее день рождения, а в такой день не годится плакать. Кэт прижала ксебе покрепче Фанни и Алексис, с беспокойством взглянув на мужа. Онприслушивался к тому, что говорят вокруг, пытаясь узнать что-то новое иразобраться в обстановке. Но никто толком не знал, что происходит, кроме того,что пассажиров действительно рассаживают по шлюпкам, причем сначала толькоженщин и детей.

Оркестр заиграл громче, и Кэт улыбнулась, отгоняя страх.

— Ничего не может случиться, иначе оркестр не играл бытакую веселую музыку, правда? — Она посмотрела на Бертрама, понимая, чтоон тоже испуган, но при детях они не хотели выдать своей растерянности.

Эдвина стояла рядом с Чарльзом, обсуждающим происходящее скакими-то молодыми людьми. Она в спешке забыла перчатки, и Чарльз старалсясогреть своими руками ее замерзшие пальчики.

Позвали на посадку женщин и детей, и все, казалось, подалисьназад, когда второй помощник капитана приказал им проходить вперед. Никто немог заставить себя поверить, что существует реальная опасность. Господа Кеньон,Пирс и Уик провели вперед своих жен, но те не хотели расставаться с мужьями испускаться без них в шлюпки.

— Не волнуйтесь, дамы, — громко произнес какой-томужчина, — мы к завтраку все вернемся на пароход. Что бы ни случилось, всескоро будет позади, и мы будем вспоминать об этом приключении за чаем.

Он говорил так убедительно, что его слова на многихпассажиров подействовали успокаивающе, и несколько дам робко шагнули вперед.Некоторых из них сопровождали служанки.

Мужчин попросили оставаться на месте, в шлюпках размещалитолько женщин и детей. Лайтоллер несколько раз повторил:

— Садятся только женщины и дети.

Когда он вновь произнес это, Уна, посмотрев на Кэт,разревелась.

— Я не могу, мэм… Я не умею… не умею плавать… и Элис… иМэри… — Она попятилась назад.

Кэт выпустила ручку Алексис и попыталась успокоить Уну, нота с криком протиснулась сквозь толпу и бросилась вниз, к двери в третий класс.

— Догнать ее? — спросил Филип. Кэт, вернувшись кдетям, обеспокоенно посмотрела на Бертрама. Захныкала малышка Фанни;

Эдвина взяла на руки Тедди. Бертрам не хотел, чтобыкто-нибудь из его детей догонял Уну. Если ей не хватит ума вернуться, еепосадят в шлюпку в другой части корабля, и она позже к ним присоединится. Онхотел, чтобы семья была в сборе, и приказал всем держаться вместе.

— Берт, я не хочу оставлять тебя, — сказалаКэт. — Разве мы не можем немного подождать? Тревога уляжется, они все этоотменят, и детей не надо будет мучить…

Но пока она говорила, палуба еще больше накренилась, иБертрам понял, что тревога не была ложной. Все было очень серьезно, и любоепромедление с их стороны могло оказаться роковым.

Но он не знал, что на мостике Томас Эндрюс сообщил капитануСмиту, что корабль продержится еще примерно с час, а шлюпок, пожалуй, хватитменьше чем половине пассажиров. Делалось все возможное, чтобы связаться с«Калифорнийцем», который находился всего в десяти милях, но радист «Титаника»,несмотря на все усилия, не мог его вызвать.

— Я хочу, чтобы ты с детьми спустилась в шлюпку, Кэт.

Берт произнес это спокойно, но Кэт взглянула мужу в глаза ииспугалась того, что в них прочла. Она еще никогда не видела его такимрастерянным и перепуганным. Она инстинктивно обернулась, ища Алексис, котораяеще секунду назад стояла рядом.

Кэт выпустила ее руку, когда бросилась за Уной, и теперьАлексис исчезла.

Кэт повсюду высматривала дочь, проверила, не с Эдвиной лиона, но Эдвина разговаривала с Чарльзом, а рядом стоял притихший, замерзшийДжордж. Правда, он заметно оживился, когда в воздухе вспыхнули ракеты, осветивчерное ночное небо.

Было три четверти первого; около часа прошло с того момента,как «Титаник» столкнулся с айсбергом, который, как уверяли, не мог причинитьпароходу никакого вреда.

— Что это значит, Бертрам? — прошептала Кэт,по-прежнему ища глазами Алексис. Может, та играет с дочкой Эллисонов в куклы?

— Это значит, что все очень серьезно, Кэт. — Бертпоказал на вспыхивающие в небе ракеты. — Ты должна немедленно отправлятьсяс детьми на посадку.