Выпалив последние слова, я на секундузадумался, так ли называется моя должность? Постоянно путаюсь, сообщая о своемслужебном положении, да и Нора хороша, то называет меня «заведующий розыскнойчастью», то именует руководителем «оперативного подразделения». Нам надо, вконце концов, договориться о моем статусе.

Глаза Андрея из круглых стали узкими.

– Не понял, – протянул он, –это че? Новый сценарий?

– Меня зовут Иван ПавловичПодушкин, – я терпеливо принялся растолковывать актеришке сутьдела, – приехал к вам по поручению Сони Умер. Ваша бывшая жена не хочетникаких воспоминаний об Андрее Вяльцеве, вы ей неинтересны, она не бедна, засвое, так сказать, бабло оставайтесь спокойны. Соня не потребует положенной ейпо закону части ваших гонораров. От вас ей нужно лишь одно – чисто формальноеразрешение на выезд мальчика Марка за границу. Нотариус ждет, дело займет отсилы час!

Вяльцев начал резко меняться в лице.

– Значит, вы не Джон Кеннеди, –просипел он в тот момент, когда я перевел дух.

– Каюсь, соврал, но вы не пожелали меня слушать,отправляли к пресс-секретарю, вот и пришлось прибегнуть ко лжи.

– Боже, – заломил рукихозяин, – нет, как просто! Он соврал, а я, идиот, поверил, впустил его вофис, не потребовал документов!

– Сейчас покажу удостоверение.

– Не шевелитесь! – взвизгнулактер. – Не смейте двигаться!

Я пожал плечами.

– Не бойтесь. И в мыслях не держу васобидеть.

Вяльцев откинул со лба картинно вьющуюся прядьволос.

– Единожды совравши, кто тебе поверит?Ты, смерд, посмевший пройти в покои, собака врага императора!

Я вздохнул, похоже, герой-любовник произноситтекст из какой-то пьесы. Наверное, Вяльцев тоже понял, что начал стихийноисполнять роль, он оборвал речь и нормальным тоном заявил:

– Вы преступник! Конечно, в нашей странесвобода печати, но она не дает права врываться в жилище человека!

– Я не принадлежу к плеяде журналистов, впомещение вы впустили меня сами, и потом, это же офис, – попытался явразумить Вяльцева.

– Я никогда не ходил в загс, –заорал мачо, – и не собираюсь туда, лучше съем свой паспорт. Детей незаводил, бабу по имени Соня не знаю! Пошел вон, урод!

Я встал, ну это уже слишком. Да, я прибег ктактической хитрости, чтобы побеседовать с Вяльцевым в спокойной обстановке, ноне намерен терпеть оскорбления от личности, лицедействующей не только на сцене,но и в жизни. Нужно немедленно поставить зарвавшегося красавчика на место.

– Милостивый государь, –торжественно произнес я, – смею уверить вас…

Конец фразы утонул в грохоте, в гостинуювлетели трое охранников.

– Ну наконец-то, – с явнымоблегчением выдохнул Вяльцев, – жал, жал на пульт, а от вас никакихдействий. Я уж решил, что тревожная кнопка не работает.

– Извиняйте, – кашлянул одинсекьюрити, – мы сразу помчались, лифта долго не было.

– Меня убить могли, пока вы ждали кабину,по лестнице слабо было побежать, жиры растрясти, – взвизгнулВяльцев. – Возьмите этого типа, вышвырните его вон и никогда более сюда непускайте. Имейте в виду, он очень хитер. Эй, без грубостей, пакостник-журналистпотом понапишет дерьма, синяки зафиксирует. Берем нежно под локотки и выводимего! Осторожно и ласково. Где-то в одежде у него есть камера и записывающееустройство.

Двое парней больно схватили меня за плечи,третий бесцеремонно запустил лапу в карман пиджака, вытащил диктофон и радостнозаявил:

– Во! Гляньте!

– Точно, – кивнул Вяльцев. –Эй, пидор вонючий, ты из «Желтухи»? Или «Клубничку» представляешь?

Несмотря на крайнюю грубость обращения, ярешил предпринять последнюю попытку добыть для Сонечки нужный документ.

– Я уже говорил вам, что являюсьначальником розыскного отдела детективного агентства «Ниро». К сожалению, яобладаю плохой памятью, поэтому ношу при себе диктофон, но сейчас он выключен,обратите внимание, зеленый огонек не горит. Я не обижал вас, не задавалвопросов, попросил проехать к нотариусу для провокационных…

– Мразь, – завизжал Андрей,соскакивая с дивана, – сволота сучья!

Одним прыжком актеришка подскочил к охраннику,выхватил у него ни в чем не повинный диктофон, швырнул его о пол и, судовлетворением посмотрев на разлетевшиеся в разные стороны куски пластика,приказал:

– Уволакивайте суку.

– Пройдемте, – достаточно вежливопопросил старший секьюрити.

Пришлось, признав поражение, последовать заюношами в форме. Очутившись в коридоре, я споткнулся о ковер и, чтобы неупасть, схватился за комод, тянувшийся вдоль стены. Послышался громкий стук,хлипкая мебель импортного производства ударилась о стену, от которойпредусмотрительно была отодвинута на пару сантиметров. Очевидно, Вяльцеваккуратен, он бережет штукатурку.

– Осторожней, – предостерег секьюрити.

Я кивнул, выпрямился и услышал громкий голосАндрея, раздавшийся из гостиной:

– Сука, со мной решила шутить? Прислалапидора из газеты! Мало ей не покажется! Урою насмерть! Мерзкая сука! Убью наместе! Размозжу морду, чтоб больше не улыбалась! Ну я ее найду! Позвоню! Нет,лучше прямо поеду!..

Похоже, Вяльцев никак не мог успокоиться,бесновался теперь уже в одиночестве.

В самом мрачном настроении я очутился налестничной клетке. Впервые в жизни я столкнулся с откровенным подлецом. Вяльцеввеликолепно знает Сонечку, их связывали узы брака и общий ребенок. Только кумиристерических бабенок не желает разглашения тайны, поэтому сейчас разыгралпередо мной комедию. Стук комода о стену актеришка принял за звукзахлопывающейся входной двери и дал волю эмоциям. Он невероятно зол на матьМарка! Бедная Сонечка! Вместо того чтобы помочь, я усугубил ситуацию!

– Ты че, правда частный сыщик? –спросил старший охранник, ведя меня к лифту.

Я кивнул.

– И лицензия имеется? –поинтересовался второй парень в форме.

– Да, естественно, – ответиля, – смотрите, вот она.

Юноши уперлись глазами в документы.

– Ты, это, извини, – смущеннопротянул главный, – но у нас такая работа, деньги платят.