Вяльцев бросил в тарелку ложку, брызги супафонтаном взметнулись вверх и жирными каплями осели на скатерти.

– Жильцу следует соблюдать элементарныеправила приличия, – топнула ногой Соня.

– Ты смотрела программу, – догадалсяАндрей.

– Именно так!

– Послушай, это же телевидение! Никто сэкрана не говорит правду! Все врут! На то оно и зрелище, дешевый спектакль.

И тут Соню охватила невероятная обида.

– Вовсе не так, – закричалаона, – посмотри журналы, там постоянно фото публикуют, звезда в кругу семьи.А ты! Как только додумался!

Андрей облокотился о стол.

– Попробуй меня понять. Мое амплуа –герой-любовник.

– И что?

– Публика должна почувствовать страсть кчеловеку на экране, только тогда фильм соберет кассу, а актера позовут вследующий проект.

– И что? – тупо повторялаСоня. – И что?

– Представь, выйдет зрительница Нюра изкинотеатра, – объяснил Андрей, – пошлепает домой по грязи. Сначаламетро, потом автобус, затем пехом через пустырь, доберется до квартиры. Вквартире пять дверей, за четырьмя соседки, у них мужья-пьяницы, дети орут, щина кухне воняют. Завтра Нюре на работу, бананами на рынке торговать, зарплата –копейки, хозяин под юбку лезет. Как ты думаешь, о чем она мечтает?

– Мне плевать на чужие грезы!!!

– Глупышка! Нюра мечтает обо мне. Вернее,о хорошем, добром, холостом Иване из «Ветра» или суровом, но такомположительном Илье из ленты «Негодяй». Нюра в душе надеется на встречу сзамечательным парнем, я – воплощение ее надежд. Именно такие женщины исоставляют большинство моих поклонниц. Сообразила?

– Нет!

– Я не могу быть женат, – тихосказал Андрей, – очень хочу денег, славы, новых ролей, работы, а наличиезаконной супруги и сына снижает интерес к актеру. Сейчас продюсеры взялисьраскручивать Вяльцева, мне придумали имидж! Страстный мачо, любимец женщин,этакий д`Артаньян. Ну ни к чему мне семья.

– Пошел на …! – коротко рубанулаСоня. – Катись колбаской, без тебя проживем! Мачо чужой мечты!

– Э, нет, – протянул Андрей, –давай заключим договор. Ты молчишь о нашем браке и о том, что Марк мой сын, а япомогаю тебе материально.

Соня усмехнулась:

– Мне противно будет вспоминать тебя, ножурналисты, если захотят, раскопают любую информацию. Сделают запрос – и,пожалуйста, читайте, в каком году Вяльцев женился на дуре Соне. Ты никогда нестанешь секс-символом для всей страны, ты герой одного квартала, мачо чужоймечты, я ясно изъяснилась?

– Не волнуйся, – засуетилсяАндрей, – я сумею избежать ненужной огласки. Никто из моих друзей с тобойне знаком, все думают, что я снимаю комнату у тетки, которая не позволяетприглашать гостей.

– Ты заранее все продумал, – ахнулаСоня. – Одного не пойму: зачем я Марка родила?

– Не моя затея была, – заявилмуж, – вы с Тильдой все обстряпали, мне лишь сообщили с глупыми улыбками:«Ребеночка ждем!» И куда мне было деваться?

– Мог сказать «нет», – прошепталаСоня.

– Ага, – склонил голову муж, –и чего? Ладно ты, мы разобрались бы между собой, но Тильда? Она бы меня мигомвон выставила. И куда идти? На вокзал?

– Значит, сейчас у тебя появилсядом? – горько усмехнулась Соня.

– Ну да, – простодушно призналсяАндрей, – правда, ремонт не до конца закончен, но осталось только полылаком покрыть.

…Соня замолчала.

– Жесть! – гаркнула Катерина. –Ну, это бомба!

Нора сердито глянула на журналистку.

– Вы забыли о нашем договоре? Никакихматериалов, кроме интервью со мной! Без подробностей о клиентке!

– О чем идет речь? – подняла головуСоня. – Какое интервью?

– Ерунда, – быстро отреагировалаКатерина, – профессиональные моменты.

– Что вы хотите от нас? – спросилаНора у Сони.

Молодая женщина сцепила пальцы рук.

– Я забыла об Андрее.

– Правильно, – вновь не утерпелаКатерина. – А он вам алименты платит?

– Нет, – помотала головойСоня, – мне и не надо. Я хорошо зарабатываю, абсолютно не нуждаюсь, уМарка имеется все необходимое. Я вычеркнула Вяльцева из памяти, убедила себя,что этого человека не существовало, но у Марка в свидетельстве о рождении стоитего имя.

– И что? – нахмурилась Элеонора.

– Мы собрались на море, и нужноразрешение отца на отъезд, – пояснила Соня. – Полный бред братьбумагу у человека, который не узнает в толпе своего ребенка, но таков закон.Мне противно обращаться к Вяльцеву, никаких сил нет ему звонить. Не могли бы вывзять на себя эту миссию?

– Боже, какая ерунда! – воскликнулаНора. – Иван Павлович прямо сейчас отправится к нему и получит документ.Только дайте координаты Вяльцева.

Не успел я спуститься на первый этаж и пройтик двери, как услышал приятный баритон:

– Иван Павлович, здрассти.

Из маленькой комнатки, расположенной у лифта,выглянул паренек в черной форме. Я остановился и кивнул:

– Добрый день, Алексей.

Раньше в нашем подъезде дежурили милыестарушки, божьи одуванчики, мирно дремавшие на стульях. Я не понимал, какойтолк от престарелых дам. Оказать сопротивление преступнику они не способны. Нузачем их приняли на работу? Разве что в виде жеста благотворительности? Усостарившихся женщин крохотная пенсия, прожить на которую совершенноневозможно, а служба консьержкой приносит ощутимую прибавку к ней: в нашем домеживут обеспеченные люди, которые не скупятся на оплату прислуги. Но несколькомесяцев назад положение изменилось: дряхлые тетушки исчезли, их место заняликрепкие юноши в черной форме, с пистолетами в кобурах. Кажется, их трое, но язнаю по имени лишь одного, того, что сейчас со мной поздоровался.

– На улице дождь, а вы без зонта, –вежливо завел разговор Алексей.

– Я на машине, – пояснил я, –не пешком пойду.

– Испортилась погода, – пригорюнилсяАлексей, – я собирался завтра на природу, и, пожалуйста, ливень.