За завтраком Надежда непрерывно тараторила о хозяйственныхделах, так что муж не успел вставить словечка по поводу ее криминальныхувлечений.

После его ухода Надежда облегченно вздохнула и бросилась ктелефону. Однако у матери было плотно занято – видно, беседует с закадычнойподругой Валечкой, бабушкой Андриана. Скорей будет съездить к матери и всевыяснить.

Надежда быстренько собралась, провела воспитательную беседус котом на предмет неповреждения новых обоев и диванной обивки и отбыла из домунавстречу очередной удивительной истории, которые происходили с ней так часто,что и сама она уже перестала этому удивляться.

Мать была дома, и не одна, а с соседкой АлександройМихайловной, той самой ограбленной старушкой, из-за которой все и началось.Бабули сидели на кухне и находились в полном недоумении.

– Ты только послушай, Надя, что случилось, – обратиласьмать к Надежде, против обыкновения не начав с порога выговаривать за опозданиеи еще неизвестно за что.

– Что такое? – встревожилась Надежда. – Вы всездоровы?

– Вот Александра Михайловна сама расскажет, а я уж большеничего не понимаю, – в раздражении ответила мать.

– Значит, сегодня утром, в полдевятого, звонит мне в дверьпочтальонша наша Маруся, – послушно начала рассказывать соседка.

Надежда со слов матери знала, что почтальонша работает уже вих районе лет тридцать и возраст имеет солидный, но все равно все в округеиначе как Марусей ее не называли.

– Звонит, значит, Маруся и спрашивает, что это я за письмомне прихожу.

– Как это – не приходите? – насторожиласьНадежда. – Вы же уже то письмо давно получили…

– Вот, я ей то же самое говорю, а она подает мне конверт,вот смотри, Надя.

Надежда осторожно взяла в руки обычный почтовый конверт ипрочитала надписанный адрес:

– Город Санкт-Петербург, почтовое отделение двадцать семь,Ивановой Александре Михайловне, до востребования.

В графе «отправитель» ничего не было, только закорючка,которую с большим трудом можно было принять за подпись.

– И что там? – Надежда не отважилась без разрешениязаглянуть в конверт – все-таки чужое письмо.

– Да посмотри, Надя, а то мы совсем запутались! –взмолились старушки.

Надежда осторожно, за краешек, вытащила из конвертанебольшой листок гладкой шуршащей бумаги вроде тонкого пергамента. По краямлисток был неровно, наспех оторван. Наверху бледно было напечатано семь цифр –310 17 23, потом пропуск, потом еще цифры – 12 03 2003 14.30.

Дальше шел собственно текст, который выглядел нескольконепонятно: «Сертолово терминал № 7 блок 4 секция 18 конт 2248».

И все, больше на листке ничего не было.

– Что ты об этом думаешь? – нетерпеливо спросила мать.

– Хм, а вы уверены, Александра Михайловна, что это письмодля вас?

– Да не для меня, я тут ничего не понимаю, но что наконверте почерк Жени, племянника, в этом я не сомневаюсь. Ведь он, можносказать, на моих глазах вырос и в школу тут ходил, когда они с сестрой здесь, вэтой квартире, жили… – Голос у старушки дрогнул. – Так что же это такое?

– Это факс, – дала Надежда исчерпывающиеобъяснения. – Вот тут, наверху, видите? Номер, похожий на телефонный, такэто номер факса, то есть откуда он был отправлен. А дальше дата – вот, смотрите:двенадцатое марта две тысячи третьего года.

– А дальше что? – нетерпеливо спрашивала мать. –Что в самом письме?

– И зачем Женя его послал? – вторила ей соседка.

– Вот уж этого я не знаю, – честно призналась Надежда,хотя кое-какие подозрения у нее были.

Она еще раз внимательно прочитала текст. Что-то такоекрутилось в голове насчет Сертолова, но хорошенько порыться в памяти мешалистарушки. Александра Михайловна уставилась на письмо со страхом, как будтоожидая от него больших неприятностей.

Надежда перевернула листок. На обороте от руки карандашомбыло наспех нацарапано: «Горох – 8, оф. 318, 324-28-39». Мигом сообразив, чтоэто значит: улица Гороховая, дом 7, офис 318 и номер телефона этого самогоофиса, – Надежда показала каракули Александре Михайловне:

– Вам адрес этот не знаком?

– Почерк мне знаком, – вздохнула та. – Женин этопочерк.

– Так-так. А скажите, Александра Михайловна, что племянникпро письмо говорил, когда звонил вам?

– Да ничего особенного он не говорил, получишь, говорит,письмо, теть Шура, так сразу домой иди, письмо спрячь и никому не показывай. Иникому не отдавай, пока я сам за ним не приду. – Старуха вдруг посмотрелана Надежду с подозрением и забрала из ее рук конверт.

– Значит, письмо то самое, которое он послал. А что же вы напочте-то получили? – спохватилась Надежда.

– Сама не знаю. Подаю я, значит, девушке в окошечко паспорт,погляди, говорю, милая, есть ли мне что. Она говорит: «Ивановой – есть!» Иподает мне конверт. Я и взяла, а смотреть на адрес не стала, потому что,откровенно говоря, ничего бы там и не увидела – очки забыла.

– Фамилия тебя, Александра, подвела, – вмешаласьмать. – Ивановых-то на свете – пруд пруди, вот девушка и перепутала, далатебе не то письмо.

«Фамилия не Александру подвела, а тех, кто хотел письмо унее отнять, – подумала Надежда. – Письмо-то они отняли, да только нето. Вне всякого сомнения, им нужно было это письмо, именно в нем были сведения,так сильно их интересующие, что не побоялись люди пойти на открытый грабеж. И ясильно подозреваю, что девушка в белой шубке даже поплатилась жизнью за то, чтопринесла не то письмо».

– Про племянника ничего не слышно? Не давал о себе знать?

– Пропал он совсем, – расстроилась АлександраМихайловна. – Я вот думаю – может, в милицию заявить?

– В милицию! – фыркнула мать Надежды. – Вот мы стобой заявили в милицию про то, что тебя ограбили! И что они сделали? Андрианаарестовали! Как будто это он девушку убил! Ну надо же такое придумать! Воттеперь заявишь, что племянник пропал, а он, может, совсем не желает с милициейдело иметь. Так потом тебе спасибо ни он не скажет, ни милиция!

Далее мать довольно толково пересказала Надежде всю ночнуюэпопею с Валечкой и ее внуком, сказала, что чувствует Валечка себя получше, аэтот нахальный мальчишка Андриан, когда она, мать, стала ему выговариватьнасчет того, что нельзя так обращаться с бабушкой, ответил ей невежливо, можносказать, грубо.

– Он-то чем виноват? – заикнулась Надежда.

И пока мать гневно клеймила позором современную молодежь,она успела переписать содержание письма себе в блокнот – так, на всякий случай.Потом она выспросила Александру про племянника – где работал, с кем жил. Таотвечала, что жил Женечка в последнее время один – после развода, а работалтелефонным мастером и всякую технику тоже чинил – «вот этот, как ты говоришь,Надя, факс… еще что-то».