Стратегии обучения также пластичны

Согласно широко распространенным, но устаревшим суждениям, у каждого из нас есть собственный уникальный «стиль обучения». Смысл этого утверждения в том, что если вы не используете в обучении удобный для себя стиль, то не сможете приобрести знаний, к которым стремитесь. Это также дает вам оправдание для того, чтобы не слишком стараться узнавать что-то новое. Однако Майкл Мерцених в своей книге Soft-Wired показывает, что пластичность мозга распространяется и на способы обучения. Иными словами, мы можем научиться учиться. И этому действительно стоит уделить внимание.

Помимо чтения или посещения лекций практикуйте различные стили или, точнее, стратегии обучения. Взрослея, мы, основываясь на повторяющихся случаях вознаграждения и порицания, стимулирования и сдерживания, начинаем предпочитать одну стратегию всем остальным. Она становится нашим режимом по умолчанию – но вовсе не обязательно будет самой эффективной. К примеру, я убедил себя, что принадлежу к людям, которые «учатся на практике», поэтому, купив новую камеру, к которой прилагалась инструкция сантиметра три толщиной, я просто начал снимать, лишь мельком взглянув, куда засовывать аккумулятор. Через несколько месяцев я понял, что даже толком не прикоснулся к возможностям камеры. С большой неохотой я стал читать инструкцию, сразу же пробуя все описанное в ней. Примерно с неделю я носил инструкцию с собой и все время с ней сверялся, нажимая кнопки и переключая режимы. В конце концов я полностью разобрался со всеми возможностями камеры и теперь с удовольствием берусь за новые технические инструкции. Я нашел новую стратегию обучения, которая дала мне вознаграждение и, благодаря пластичности мозга, смогла заменить старое убеждение, что я должен учиться на практике.

Умения позволяют нам экспериментировать и использовать широкий спектр стратегий обучения. Раз у нас есть все, чтобы добиться успеха (при должном усердии) в том или ином умении, мы имеем все шансы увеличить свой запас потенциальных стратегий обучения. Это, в свою очередь, повышает нашу понятийную гибкость – способность переключаться с одного набора идей на другой, который может сильно отличаться от первого и даже противоречить ему. Если одна стратегия не работает, то, как бы вы ни были ей преданы, можно легко переключиться на другую. Понятийная гибкость – качество, необходимое каждому, кто существует и действует в условиях быстрых перемен и быстрого обучения, то есть характерных для современной жизни.

Счастливее и здоровее

Огромное количество книг, посвященных счастью, отражает наш интерес к данному предмету. На британском сайте Amazon их можно найти более 500, а в каталоге Библиотеки Конгресса – 12 000. Но сколько из них говорят о странной особенности счастья отступать именно в тот момент, когда вы направляетесь прямо к нему? К счастью нужно подкрадываться потихоньку, делая что-то другое. Оно чаще всего приходит, когда вы о нем не задумываетесь. Иногда, занимаясь серьезными проектами – горами, которые нужно покорить, карьерой, в которой нужно преуспеть, – мы теряем мужество и начинаем потреблять вместо того, чтобы делать и производить. Потребительство становится источником «счастья» по умолчанию, даже если мы этого не хотели.

Умения дают вам возможность выбраться из этой ямы. Находя маленькие, приятные и самодостаточные возможности совершенствования, мы возвращаемся к более реальной, настоящей форме счастья.

Вы скорее найдете счастье, если, прежде чем взяться за какое-то дело, примете решение – простое решение действовать как счастливый человек. Верьте, что найдете свою область умений, и вы освободитесь от уз ложного представления о том, что где-то есть нечто туманное, что только и ждет, чтобы вы подошли и его схватили. Решив быть счастливым, вы меняете менталитет потребителя на менталитет производителя. Вы сосредотачиваетесь на задаче, а не на себе. А когда вы мыслите как производитель – создаете, делаете, живете активно, – то меньше заняты собой и волшебным образом становитесь счастливее.

И чем больше измерений у того, что вы делаете, тем лучше. Почему? Потому что мультимодальная активность – например, умения – объединяет в себе творчество, обучение, предприимчивость, физическое и интеллектуальное мастерство. Это стимулирует выработку тех самых нейротрансмиттеров и факторов роста, которые порождают любовь к себе. Иными словами, вы чувствуете себя счастливее.

За работу!

Джон-Пол Флинтофф был успешным штатным журналистом Financial Times, ведущей финансовой газеты мира, и он был несчастлив. Он не был уверен почему. В юности он любил рисовать и мечтал стать художником-мультипликатором, но его отговорили. Много лет он зарабатывал на жизнь, сидя за клавиатурой, и это было практически единственное, что Флинтофф мог профессионально делать руками. Как раз в тот момент среди журналистов Financial Times случилась эпидемия травм от постоянных нагрузок, как будто их тела знали: только печатать, и ничего больше, – это плохо. Люди по натуре разносторонни. Наша раса выжила потому, что была готова браться за любую работу, используя не только мыслительные, но и физические способности.

Флинтофф думал, что у него «не хватает навыков» что-то делать руками, кроме как набирать текст на клавиатуре. «Но когда был студентом, я всегда считал, что ты – это то, что делаешь в данный момент, – рассказывал он. – Если печешь хлеб, значит, ты пекарь. Эта идея освободила меня».

Большинство из нас заперты в ловушку самоидентичности, но она может стать и источником сил. Если вы скажете кому-то, что вы – садовник, художник или футбольный комментатор, то почувствуете себя более пригодным для этой работы, даже если ваша квалификация не слишком высока.

Флинтофф уловил сущность умений, которые способны помочь вам выбраться из смирительной рубашки самоидентичности. Когда вы готовите омлет, вы не банкир, который пытается готовить, вы – человек, овладевающий умением.

Так Флинтофф нашел лазейку, помогающую сбежать от давления конформизма. Он начал открыто рассказывать всем о своей мечте – после долгих лет печатания начать делать руками что-то другое. «Однажды я говорил об этом во время праздничного обеда, и кто-то сказал мне, что сшить рубашку – это очень сложно, для любителя практически невозможно. Ну, я был хуже, чем любитель. Я совершенно ничего не умел в этой области. Но это был вызов, в котором, кажется, я и нуждался».

Флинтофф отправился домой и начал овладевать незапланированным умением – он решил самостоятельно сшить рубашку. Он нашел старую рубашку, распорол все швы и разложил части. Уже это принесло много пользы. После этого он использовал отдельные детали как выкройки. Короче говоря, ему удалось сшить новую рубашку, которая выглядела вполне прилично. Теперь, получив базовую модель, он мог с ней экспериментировать. Он пробовал исключать отдельные детали или, наоборот, делать их слишком большими, менять воротник и длину рубашки. У него был экспериментальный полигон, состоящий из швейной машинки и новых навыков. Но на этом он не остановился – после рубашек он стал шить другую одежду, в том числе пиджаки и брюки.

Флинтофф мог бы обучаться портновскому делу совсем иначе. Например, начать с основ шитья – наметывание, машинные швы, петли для пуговиц на кусках ткани, сшивание лоскутков – и, весьма вероятно, бросить это дело, так что все, чему он научился, пропало бы втуне.