парой его футболок и трусов. Новые они были или б/у — история умалчивает. Главное чистые и удобные.

Несмотря на слабость и плохое самочувствие, самостоятельное посещение ванной было правильным решением. Вода помогла очистить не только тело, но и мысли. Мысли и эмоции разделились. В голове все начало раскладываться по полочкам. Она определила для себя, что главное, что ей удалось остаться в живых и относительно целой. Она не знала кто такой Данил, что он делал в лесу и зачем с ней возится, но во всяком случае он не причинил ей пока никакого вреда (если не считать болючих уколов и подколов из-за подгузников). Ее состояние улучшается, то есть скоро ее силы восстановятся. Больше ее беспокоило, что сейчас происходит с ее родными. Время идет, она пропала, а они не знают, что она жива…ну и скорее всего о том, что вообще с ней случилось. Столько людей пропадает каждый день… Но она обязательно со всем разберется. Раз уж ей уже выбраться из того ада, то и тут она что-нибудь придумает…

На голове чурбан из полотенца, на теле свежее белье. В зеркало главное не смотреть. Но оно к счастью и запотело от горячей воды.

— А вот и ты. Иди под одеяло и градусник под мышку. Ты долго… пыталась удрать через сливную трубу? — Данил сидел за столом и, не отрываясь от монитора ноутбука, поприветствовал ее возвращение. — Я уже беспокоился и еще минут пять и пошел бы тебя проверять.

Саша забралась в постель, отметив, что за время ее отсутствия было поменяно постельное белье. Свежее, хрустящее, с легким цветочным запахом кондиционера. Между тем электронный градусник показал 37.7. Данил привычно нахмурил брови и потер шуршащий щетиной подбородок

— Сляжешь с пневмонией — пойдешь лечиться, где ее и заработала — в лес или душ — выбирай сама.

Честно, Саше хотелось бы чувствовать себя виноватой…но не получалось. Она к своему удивлению почувствовала себя даже чуточку счастливой. Ведь она теперь не чешется и вкусно пахнет. В ее положении это уже праздник. Повинуясь порыву, на фоне эмоционального подъема, она решилась на то, чего и желала, и боялась больше всего на свете в равной степени.

— Данил…

— М?

— Думаю, я готова поговорить.

Глава 9

Он слишком сосредоточенно что-то клацает мышью, Саше изначально даже показалось, что он ее не услышал, и она растерянно закусила губу.

— Да-да, сейчас. Дай мне минутку.

За эту «минутку» Саша чуть не съела губы, так усиленно она их кусала нервничая. И к тому времени, как Данил закрыл крышку ноутбука, она уже несколько раз проговорила несколько версий своей речи.

Он устремляет на нее взгляд «ну, говори, слушаю». И все отрепетированные реплики куда-то улетучились.

— Я… Ты дал мне время восстановиться, чтоб я могла выдержать разговор. Ты хотел узнать обо мне и как я о казалась там, где мы встретились… Но я тоже хочу узнать о тебе и что там делал ты…

В глазах Данила мелькнул огонек веселья и он усмехнулся так, что по позвоночнику Саши пробежал холодок, и он не был связан с температурой.

— Я не понял. Ты мне условия ставишь?

В горле стало сухо, и Саша натужно сглотнула.

— Нет. Я прошу.

— Вот как…

— У меня нет выбора, я вынуждена доверять тебе. Но я хочу…

— Хочешь?

— Д-да, хочу знать, что мое доверие не самая большая ошибка…

— А то, что ты жива это не аргумент?

— Аргумент, но…

— Ну вот и славненько. А сейчас… Нас ждет долгая беседа. Только перед этим…

Он встал и подошел к прикроватной тумбочке, которая была скорее похожа на аптечный пункт. Методично выщелкнул из блистера капсулу и поднес ее к губам девушки. Она послушно вытащила руку из- под одеяла, в которое куталась в ознобе, взяв из его пальцев лекарство, положила на язык, и запила несколькими глотками воды из поданного следом высоко стакана.

— Умничка.

Ухмыльнулся Данил и сел напротив нее на кровати, подогнув одну ногу. Его хищный взгляд вцепился в ее лицо…

… разговор больше походил на допрос. Данил безжалостно дожимал все до мельчайших деталей. Он не обращал абсолютно никакого внимания на слезы, что катились по покрасневшим щекам, на дрожание рук и губ, заикание и всхлипы. Местами, когда накатывали рыдания, мешающие говорить, он лишь машинально подавал салфетки иди стакан воды. Ей было страшно… Пережитые ужасы итак постоянно кадрами мелькали перед мысленным взором. В темноте мерещились зловещие силуэты, запах клубники вызывал тошноту, а вид мяса рвотные спазмы. Стоило закрыть глаза, и, как на яву, кровавая красная дорожка от ржавого авто до обшарпанной заправки. Дорожка, по которой она должна была пройти в своем последнем вечернем наряде в качестве особой гостьи особого торжества. Но по счастливой случайности ее миновала эта участь. Огни костров… Страшные. Танцующие на обугленных древесных костях свои бесстыдные танцы, ласкающие подобострастно своими языками мертвую плоть. Десятки пар глаз, устремленных на нее. Глаз людей, но они не были человеческими. Они видели в ней не себе подобную, а пока еще живой бифштекс… Все. Данил заставил вспомнить и пережить это все заново. Он расспрашивал ее и о днях предшествующих похищению. Ее семье, месте жительства, друзьях, поликлинике что она посещает, где и когда лучила в последний раз зубы и сдавала анализы. Про университет, соседей, в каких она была магазинах и всякие подробности ее жизни, которые казалось никак не могли быть связаны с мясниками, людоедами и ее «приключениями» в лесу.

Сашу пугало непроницаемое лицо сидящего рядом мужчины, как и его голом. Складывалось ощущение, что под маской человека скрывается машина, сортирующая поток информации, систематизируя его и делая пометки, отправляя в нужные папки. Его взгляд был