хищным и пронзительным. От заботливого, отпускающего шуточки в любой неловкой ситуации не осталось и следа. От этого нового Данила хотелось действительно смыться через сливную трубу в ванной. Можно подумать, что он получает удовольствие от того, как причиняет боль этими воспоминаниями. В какой-то момент Саша уже была абсолютно уверена, что он псих или маньяк. И уже была готова, что сейчас, или через недельку-другую, когда долечит, откормит… он расчленит ее в своей идеальной ванной и сварит супчик с макарошками, или накрутит котлеток…

— Все ясно.

Он резко закончил свой допрос встав с кровати и направился к своему столу.

— И… все?

— И ты больше никогда не увидишь свою семью. Можешь забыть о них и своей жизни.

Слова ударились о череп изнутри и размножились подобно эхо. Воздух стал вязким и с трудом пробирался в легкие.

«Забыть-забыть-забыть…Никогда — никогда — никогда… Свою жизнь — жизнь — жизнь… Не увидишь — не увидишь — не увидишь…»

— Но.. Н-но почему?!

Данил обернулся и посмотрел на нее холодными и пронзающими глазами.

— Да потому что ты хуже сопливой малолетки. Какого хрена?! Ты чем думала принимая какие-то коктейли из рук незнакомых мужиков? Кто вообще напивается в компании незнакомцев? Это же гарантия, что с тобой что-то да случится! Как минимум оттрахают толпой за углом. Я не знаю… Может ты, конечно, этого и искала?! Вот только нашла не то… Черт! Да ты в такое дерьмище вляпалась! Ты не попала на вечеринку в виде мясной нарезки, так прикатила с эскортом! Знаешь… раков так и приносят домой, чтоб приготовить. Я не представляю, чем бы для тебя это все закончилось. За свою безответственность ты поплатилась жизнью… И радуйся, что в переносном смысле, а не в прямом. Ты смылась. Да. Но у них остались как минимум твои документы, банковские карты, телефон и прочие личные вещи. А еще, что немало вероятно, тебя выбрали заранее. Поэтому, для всех сейчас бы было лучше, если бы ты была мертва… Если ты сейчас объявишься, не важно, начнешь ты говорить или нет, ты подпишешь смертный приговор. И себе. И своей семье. И никакая полиция вам не поможет. Вам не поможет уже никто. Вас освежуют, выпотрошат и… Папу пустят на новогодний холодец, маму на гуляш, а братика… не знаю. Можешь сама придумать. Может завялят к пиву. Хочешь этого?

Воздух загустел настолько, что легкие уже не могли втянуть его. Сердце раздулось в груди до такой степени, что вот-вот разорвет грудную клетку… Лицо Данила вдруг оказалось в конце темного коридора и начало стремительно удаляться.

— Саша?

Его встревоженный голос звучал уже откуда-то издалека. В какой-то момент мир пошатнулся, со звоном лопнул и рассыпался тысячей осколков.

Глава 10

— Так… давай-давай, очухивайся, у меня нет дефибриллятора или что-там надо в этих случаях … — запах нашатыря ударил по обонянию.

Озабоченное лицо Данила первое, что прояснилось перед глазами.

— Меряй температуру, ты как кипятильник. И не смей больше терять сознание.

Саша медленно моргает, возвращаясь к действительности. К действительности, которая больше напоминала дурной сон, от которого никак не получалось проснуться. Сейчас она жалела, что не умерла в его кровати от какого-нибудь столбняка, не приходя в себя от лихорадки. А лучше, чтоб в лесу замерзла до смерти и меня сожрали звери. В какое же дерьмо я вляпалась…

В голове стоял еще больший хаус. Внешнее оцепенение ярко контрастировало с той истерикой, что происходила внутри застывшего «фасада». Данил внимательно наблюдал, ожидая что же будет дальше. Ожидал ли он криков? Или что она попробует садануть ему по голове цветочным горшком и убежать? Саша же, чувствуя этот взгляд знала, что может он и очередной мучитель, но он готов прийти на помощь, если ей это будет нужно, что он все, на что она способна сейчас опереться в этом мире. В ее мыслях бушевала новая буря, и пока она сама не знала к чему она приведет, однако в данную конкретную минуту она сделать не могла ровно ничего. Страшные слова Данила звучали в голове снова и снова. Она понимала, что если смотреть на вещи под таким углом, то он прав… Она не хотела привести этих чудовищ к своим родным. Но и где гарантия, что они уже не нашли их. Она даже боялась спрашивать это у Данила, и предпочла поверить его словам, что они причинят им зло, только если она появится.

В это время Данил обеспокоенно и недовольно хмурил брови и пихал поочередно то градусник, то таблетки со стаканом воды.

…Наверное, у меня скоро откажет печень…

— Интересная стрижка, кстати. Имидж решила сменить?

При этих словах у него дернулся правый уголок рта, как бывает, когда ему явно хочется над ней поиздеваться, но это было бы жестоко и он терпит и еле сдерживает смех.

Саша и не заметила, что когда она потеряла сознание, полотенце исчезло с головы…

— Не смогла расчесаться.

— Извини, о спасении твоей шевелюры я как-то совсем не подумал. Но тебе идет. Во всяком случае это намного лучше, чем то, что я видел раньше, — он слегка улыбнулся, став опять мягким и в словах, и во взгляде.

— Правда, надо это хотя бы подравнять, я сама не смогла.

Он смеется. Нет, он правда смеется!

— Знаешь, во мне может и много талантов, но этот явно не из моих. Но я что-нибудь придумаю.

Он потрогал влажные белесые пряди, упавшие на плечи. Казалось, на несколько мгновений в мыслях он улетел куда-то далеко, потом дернул за шнурок капюшона худи и слегка улыбнулся.

Нижняя губа девушки задрожала и в покрасневших опухших глазах вновь блеснули слезы. Несколько крупных капель разом сорвались с ресниц и, оставляя мокрые дорожки на впалых щеках, упали