При Иттрэе такого бы не случилось, но, увы, она даже не знала, жив ли тот сейчас, поддерживать связь с изгнанниками запрещалось, но официально он числился мертвым. Макху очень злобно проходился по очевидному сходству отца и дочери, предрекая последней такое же “падение до опытов над разумными”. Рейта щурила глаза, представляя, как на столе в лаборатории разбирает на куски собеседника. Доразбавлялись. Слишком сильно на современных преобразователей повлияли регулярные браки со смертными. Макху пусть и кичился заслугами предков и несколькими поколениями исключительно преобразователей в семье, но утрата права на фамилию и пятипалость говорили за себя. Если бы не запрет выжигать человеческое наследие, как это делали предки…

Анктар-старшая хмыкнула, вспоминая витражи в Нижнем Городе. Предки преобразователей пришли из другого мира. Все как один — шестипалые, с белыми волосами и почти прозрачными глазами, похожие не то на ледяные скульптуры, не то на оживший мрамор. По меркам своих потомков — невероятно жестокие и беспринципные. Скатившиеся в порок и аморальность, не чурающиеся даже кровосмешения — ритуалы позволяли исправлять все. В этом чужом для них мире у них стали рождаться темноволосые дети, впитавшие с молоком матери и первым вздохом темноту местной магии. Создавшие культ Безымянной Темной. Новая опора своего народа. Рейта не собиралась терять близость к полубожественным предкам. Все ее внуки будут чистокровными, это она обеспечит. А если дочь захочет не просто недолго поразвлекаться с этим полукровкой — знает она один занятный ритуал. Смертельно опасный, но мальчишка — жрец, и не самый бесталанный, если кто и выдержит, так это он. Правда, из Башни после этого им всем придется уйти.

Мактар закончил с первым ограничителем, давая Альхэ немного времени привыкнуть к ощущениям, смерил презрительным взглядом попытавшегося поторопить его Макху. Не выдержал и все-таки сказал:

— Если Вы вот так, не узнав тонкостей и ничего не просчитав, принимаете все решения, то нет ничего удивительного в том, что преобразователей — по настоящему сильных преобразователей — на Севере все меньше. Или уходят, или вы их сами на корню губите.

Алхимик попытался подойти ближе к храму, но резко посерел, стоило пересечь невысокую ограду. Рейта Анктар смотрела внимательно, запоминая каждую гримасу на лице Макху. На территории храма жрец — сам себе источник силы, каждая капля магии, даже в чужом теле — в его власти. Правда, теперь Мактару придется реже покидать свое основное жилище, но то, с каким безрассудством мальчишка прилюдно наживал себе опасного врага, восхищало. Дженталь — брат, само собой — широко улыбался, показывая характерные для чистокровного острые клыки.

“Не боишься, что и за тебя возьмется?”, Рейта поймала его взгляд.

“Самозащита со смертельным исходом. Как неловко и печально, но в этом возрасте потеря контроля над силой еще случается”, повел Антар плечом, не отрываясь глядя на Макху, еле переставляющего ноги, у которого никак не получалось выйти наружу. Алхимик сделал единственный рывок, успешный, но по глазам жреца всем стало понятно — мужчину просто отпустили. Дженталь явно услышал недовольство в чужих мыслях. Надо будет присмотреть за Мактаром, раз уж жрец пошел навстречу их компании, они, так и быть, протянут ему руку. Дунха и Менху кивнули, уловив обращенную к ним мысль.

Антар смотрел в спину уходящим в храм Альхэ и Мактару и не чувствовал ревности.

*

— Больно, — было первым, что выдохнула Альхэ, когда захлопнулась дверь Храма.

Мактар помог ей опуститься на каменный, но удивительно теплый пол главного зала, поворачивая какую-то из деталей ограничителя, ослабляя воздействие. Сел рядом, подставляя плечо.

— Знаю. В твоем возрасте основная часть магического тела уже сформировалась, промять его ограничителями уже не выйдет, вот и ощущается… Зато потом на территории любого храма или природного алтаря будешь себя прекрасно чувствовать. Хотя и не как жрец…

— Я всегда считала, — она сползла ниже, устраивая голову на коленях Мактара, — что жрецы получаются из самых слабых магов.

— Основная масса — да. Но и жрецы из них такие же слабые. Чтобы в жреце было много именно храмовой темноты, он должен быть способен ее через себя провести. А для этого нужно место.

Альхэ поймала эхо мысли и вздрогнула. Детей преобразователи ценили, слишком уж высокой ценой они им доставались, а лет до десяти и вовсе были неприкосновенными. Вот только в жреческой среде, судя по увиденному, придерживались других взглядов. В ход шли все — вторые и третьи дети, полукровки, бастарды, на которых в первые же дни жизни надевались храмовые браслеты, вытягивающие необходимую для развития и жизни магию. Кто оказался способен принять в себя силу Безымянной, тот выживал. А остальные… Их даже не оплакивали, просто пожимали плечами, до следующей “попытки”. В Керэн-Лэ наличие в семье жреца было показателем статуса, не удивительно, что Мактар не слишком скучал по дому, разве что в первые дни.

— Отвратительно…

— И это говоришь ты, которая едва не выпотрошила двенадцатилетнюю девчонку? — не упустил случая он поддеть ее.

— От нее уже пахло кровью. Да и взрослеют смертные быстрее. И вообще, не напоминай мне об этом, самой тошно, что я так глупо сорвалась…

Мактар кивнул, задумчиво гладя Альхэ по волосам. Преобразовательница свернулась в клубок, рассматривая роспись на стене, узор которой переходил в узор витража. Сюжет был знаком до последнего слова, зарождение веры в Безымянную, ее явление первым преобразователям.

“Эльфы бездны несколько столетий провели на источнике в новом мире, напитываясь его тьмой. Именно тогда в их “Принципах” фраза “…и нет иного Света, кроме того, что несем я и мои родичи…”, которые произносили их предки до Пробуждения Иррэй, сменилась на “и нет ни Света, ни Тьмы, кроме тех, что текут в крови моей и моего народа”. Идущая Первой, Мин’Иррэй, последняя живущая из прошедших через портал, в тот год все-таки родила наследницу. Но отдала ей слишком много сил, медовое дерево, в корнях которого Первая давала дочери жизнь, высохло в тот миг, когда Неназываемая издала первый крик. Мин’Иррэй успела дать ей имя, но никто, кроме новорожденной, его не знал. У Белой Предводительницы родилась дочь, в жилах которой вместо крови текла чистая тьма. Говорят, что последними словами Первой были “Ты приведешь их домой, Маленькое Чудовище”.

Преобразователи, обнадеженные этим пророчеством, дали девочке все знания, которые сохранили с Перехода. Сила ее действительно ужасала, в один из дней Безымянная все-таки смогла открыть портал и ушла на разведку. С тех пор ее никто не видел”.

— Аль? Все хорошо?

— Я просто пригрелась.

— Странно, что тебе храм кажется теплым, обычно здесь всех лихорадит