* * *

…Лететь, лететь вперед, без оглядки — он уже не вернется туда, где видел последний рассвет. Дух без имени, тела и дома, сам не помнящий, кем он когда-то был… был ли? Или его сотворила за секунду до битвы чья-то рука или злая воля — чтобы потом, так же в одно мгновение, отобрать жизнь, отдать ее кому-то другому? Впрочем, этого он никогда не узнает.

Вот и город. Рыжие черепичные крыши, главная улица, площадь… Земля предков, отнятая чужаками. Найти бы свет, то сокровище света, о котором все говорят, — может, и не пришлось бы сейчас умирать… Но его ли это память? Или нашептывает кто? Вот ветер прошелся по крыше, застыл на самом краю, а потом нырнул в зеленое море листвы… Так странно, что можно видеть ветер, слышать запахи — горячей сдобы, свежей древесной стружки, речной прохлады… Видеть спокойную радость людей на площади — базарный день, светло, и всего вдосталь, скоро лето, ночи короткие… Ишь, копошатся, как муравьи. Не знают, что их ждет, да если бы и знали… Но сначала надо затаиться…

Тень, едва различимая в лучах майского солнца, спустилась с неба, бесшумно скользнула по мостовой и исчезла в сумрачном переулке.

* * *

Как же не хочется просыпаться! Так тепло и удобно лежать — как в детстве на пуховой перине у бабушки. Только ноги что-то придавило, ими едва можно пошевелить, но совсем не больно, а приятная такая тяжесть, и тепло от нее, как от грелки… Пальцы обеих рук утопают в чем-то мягком, и где-то совсем рядом шумят деревья, доносятся голоса, но слов не разобрать, да и неохота прислушиваться.

Аста открыла глаза. Она лежала на кровати у окна, в маленькой комнате с низким потолком, укрытая пестрым лоскутным одеялом. Поверх одеяла раскинулась Ирис, распластавшись на животе, и ее размашистые крылья занимали половину кровати. Заметив, что гостья проснулась, лиса подползла поближе к ее лицу, лизнула в подбородок и снова легла, устроив узкую морду на вытянутых лапах, но потом опять вскочила, навострив уши, — ее звериный слух первым уловил шаги за стеной. Через мгновение дверь открылась, и в комнату заглянул Тео. Увидев, что Аста не спит, он подошел к ней.

— Очнулась уже? А я думаю, дай проверю еще раз. Как ты себя чувствуешь?

Аста приподнялась на локтях, что заставило лису подвинуться с недовольством, а потом осторожно села на кровати, осмотрела себя, ощупала руками лицо, голову. Ничего не болело, только в голове была какая-то странная, звенящая пустота, а на лбу и висках ощущалась мятная прохлада. Пальцы от прикосновения к коже пахли травами.

— Нормально, — решила она наконец. — А что со мной случилось?

— Это дети. Дети нодийцев, — пояснил Тео, присаживаясь на край подоконника. — Они сами не могут приходить в Арнэльм — здесь их быстро изловят, и родители им запрещают, поэтому они шатаются по всей округе и пакостят. У старших учатся. Одна из их шалостей — черный туман. В нем не различаешь свет, и все чувства запутываются. Не смертельно, но приятного мало, а с непривычки может и с ног свалить. Похоже, они им тебя и атаковали. Увидели, наверно, что человек нездешний — наши-то их замечают… А нашла тебя она. — Тео потянулся к Ирис, погладил по голове — лиса прижала уши и зажмурилась от удовольствия. — Она их разогнала и вроде даже укусила одного. Правильно я рассказываю, Ирис?

Лиса оскалилась и зарычала.

— Ну-ну. — Тео потрепал ее по загривку. — Будет с них. Я мазь положил, она снимает головокружение, — продолжал он. — Вообще, я подумал сначала, что ты к Лину, у него к тебе было дело… Только не понял, почему он тебя одну отправил. Он уже знает, что ты здесь, скоро заглянет.

— Какое дело? — Значит, Лин все-таки вспомнил про нее.

— Это он лучше сам тебе расскажет. Они с Тайсой скоро придут.

…Вот так, будто снежком в лицо, играючи, — хотя, конечно, ничего удивительного.

— А-а-а, — протянула Аста, уже начиная догадываться, что к чему. — Тайса тоже отсюда?

— Да, это его невеста. Они собираются пожениться на летнее солнцестояние. У нас в это время много свадеб.

Вот оно что. Понятно. Тео еще рассказывал о местных обычаях — и, кажется, очень интересно, — но она не слушала. Ей вдруг снова стало грустно и одиноко. Лин ей понравился и поэтому хотелось снова его увидеть, а он, оказывается, уже занят. Вот так всегда…

— Ты полежи еще, отдохни, — сказал Тео, пока она думала, как бы сменить тему. — Мне нужно один текст дописать на завтрашний урок, а потом приготовим завтрак.

Аста удивилась:

— Разве еще утро?

По ее ощущениям, прошло уже очень много времени с тех пор, как она покинула свою квартиру. Хотя в этом странном месте сложно рассчитывать на что-то привычное.

Тео рассмеялся:

— У нас когда завтрак — тогда и утро. Подожди немного, и все устроим.

Он ушел.

Аста снова легла в постель, укрылась одеялом до подбородка. За окном светило солнце, но в комнате на теневой стороне дома было прохладно (конечно, парящий дом можно повернуть в любую сторону, но к этому не сразу привыкаешь).

Лежать под лисой было тепло и уютно, так что даже двигаться не хотелось — силы после болезни еще не восстановились. Аста обняла Ирис за шею обеими руками, уткнулась лицом в шелковистый мех и прошептала в чуткое лисье ухо:

— Ничего не понимаю. Но, может, и не нужно?

Ирис зевнула во всю пасть и положила голову ей на плечо, всем своим видом показывая, что понимать совсем не обязательно — достаточно найти место, где тебе хорошо, но скоро сама соскочила с кровати, принюхалась и пошла к двери. Кого-кого, а ее обещанный завтрак очень даже интересовал, и не важно, в какое время.

Аста встала, оправила на себе одежду, пригладила волосы. Видок тот еще, конечно. На ней были все те же джинсы и футболка, измятая после долгого лежания в постели, но что поделаешь, взять запасные вещи она не подумала.

Вслед за лисой она вышла из комнаты и спустилась по узкой деревянной лестнице в кухню.

Тео жарил блины. Стоял у плиты в вылинявшем полосатом фартуке: в одной руке — сковорода, в другой — половник с тестом. Пахло ванилью, сливками и еще чем-то домашним и умопомрачительно вкусным.

— Вам чем-нибудь помочь? — Аста подошла поближе.

— Не надо пока, спасибо. — Дед вылил тесто на сковородку, дал ему растечься, поставил на раскаленный кусок каменной плитки. — Присаживайся, развлечешь меня светской беседой.

Аста присела на резной табурет (сначала взявшись за него обеими руками — вдруг сбежит). Осмотрелась вокруг, думая, о чем бы спросить первым делом, — странности на каждом шагу. Вот хотя бы печка. И не печка совсем — квадратная каменная плита на столе, черная, вроде базальта, а на ней четыре круглые плитки поменьше — и та, что под сковородой, горит огненным светом. Видно, что горячая — не притронешься, но ни проводов, ни газового баллона рядом не видно. Но как? Или вот…

Тут она заметила, что Ирис, заглянувшая было в кухню, тут же убежала по каким-то своим делам, и спросила полушепотом: