Артема на протяжении двух часов. Никто не обратил внимания на то, что Павел в этот день был каким-то отстраненным, рассеянным, отвечал на все вопросы невпопад и будто бы мысленно находился где-то в другом месте.

На второй перемене Павел зашел в школьный туалет, и, выждав момент, когда на короткое время останется там один, вытащил из кармана и спрятал в укромном месте небольшой сверток.

Начался третий урок. Павел засек время, отмерил пятнадцать минут, после чего поднял руку и попросился выйти.

– Только ведь перемена закончилась, – недовольно проворчал учитель, но Павла все же отпустил.

По пустым школьным коридорам Павел добрался до туалета. Внутри никого не было. Он быстро извлек из тайника сверток и развернул его, достав оттуда круглую упаковку лейкопластыря, пакет с ватой, пузырек со спиртом и небольшой ножик, который Павел наточил за выходные до остроты бритвы.

Колебался он всего секунду. Затем быстро задрал штанину, смочил лезвие ножа спиртом, и, стиснув зубы, провел им по собственной икре. Рана вышла неглубокая, но довольно длинная. Сквозь порез сразу же выступила кровь.

Павел быстро собрал кровь ватой, затем зажал ею рану, дожидаясь, пока прекратится кровотечение. Порез оказался болезненным, у Павла невольно выступили слезы. Но он стиснул зубы и терпел.

Когда интенсивность кровотечения снизилось, Павел быстро залепил порез лейкопластырем, после чего подвигал ногой, дабы убедиться в том, что при этом снова не пойдет кровь. Затем он вновь сложил в пакет все предметы и спрятал его, а окровавленную вату спустил в унитаз. После чего, чуть заметно прихрамывая, побрел обратно на урок.

На следующей перемене школьники устроили в коридоре привычную полушутливую потасовку, и Артем как всегда оказался в ее эпицентре. Он весело орал и толкался, откровенно наслаждаясь забавой и пользуясь тем, что творимого безобразия не видит ни один учительский глаз. Павел стоял в стороне от гущи событий, морщился от боли в ноге и ждал. В этот момент для него решалось многое. Либо магия сработает, либо ему останется лишь… что? Смириться? Спокойно наблюдать за тем, как это гад лапает его возлюбленную? Об этом даже думать не хотелось.

От мрачных мыслей Павла отвлек громкий болезненный крик. Свалка тут же прервалась, школьники расступились, и Павел увидел Артема, стоящего на одном колене возле батареи. Рукой он держался за икру и болезненно подвывал. Сквозь его пальцы была видна разорванная штанина и проступившая кровь.

Как позже выяснилось, он зацепился ногой за какой-то чуть заметный выступ на батарее, и неслабо распорол себе икру. Рана была неглубокая, но кровоточила она обильно. Артема увели в травмпункт, а затем, перевязав ранение и дождавшись прекращения кровотечения, отправили домой. По сему поводу классный руководитель устроил классу двадцатиминутную лекцию на тему недопустимости активных игрищ в пределах школы. Ученики слушали, кивали и зевали от скуки. Все, кроме Павла. Тот ничего не слышал и ни на что не обращал внимания. Его охватила странная смесь противоречивых чувств – пьянящего восторга и неприятного гложущего страха. Магия работала, в этом не было сомнений, и это было великолепно. Но в то же время он осознавал, что коснулся каких-то реальных, опасных и совершенно непонятных ему сил, и одному богу было ведомо, к чему могли привести эти забавы.

И все же радость оказалась сильнее страха. Наконец-то в его руки попало средство, позволяющее ему поквитаться с подонком, уведшим его любовь. И Павел не собирался ограничиваться одной лишь царапиной.

8

Всю неделю Артема преследовали неудачи. Над ним словно довлело какое-то проклятие, о чем ближе к пятнице уже открыто заговорили даже педагоги. Не проходило дня, чтобы школьник не получал какой-либо травмы. Он обзавелся порезами на ногах и на руках, а в пятницу случайно налетел на непонятно как и почему торчащий из стены гвоздь, порвал одежду и разодрал кожу на боку. Можно было бы предположить, что школьник получает травмы нарочно, но Артем клялся, что не делает этого. Да и потом, его поведение никогда не отличалось никакими странностями, способными навести на подозрение об умышленном членовредительстве. К тому же большую часть своих ранений он получил буквально на ровном месте.

А Павел все больше и больше входил во вкус. Первый раз дался ему тяжело. Как всякий нормальный человек он инстинктивно противился акту членовредительства. Ему делалось дурно от одной только мысли, что придется порезать самого себя. Но дальше все пошло легче. Процесс начал доставлять ему странное удовольствие, и он не мог дождаться момента, когда вновь получит возможность пустить себе кровь.

Боль, которую он испытывал в процессе, с лихвой компенсировалась тем удовольствием, которое доставлял ему вид страданий ненавистного одноклассника. Всякий раз, когда Артем напарывался на гвоздь или на угол парты, Павла окатывала волна восторга. Еще большую радость приносил ему растерянный и испуганный вид соперника. После целой череды ранений Артем не на шутку встревожился. С ним явно происходило что-то не то, что никак нельзя было объяснить обычной цепью случайностей. Но понять причину этих странных явлений он не мог.

На выходных Павел решил разнообразить палитру истязаний новыми красками. Его уже не удовлетворяли просто порезы.

Дождавшись ухода родителей из дома, он подготовил весь необходимый набор медицинских средств, затем взял из стола кухонный нож и нагрел клинок над огнем плиты. Зажав в зубах деревянную ложку, Павел устроился на полу, собрался с духом и прислонил раскаленный нож к внутренней поверхности бедра. Всю ногу пронзила сильная боль. Его первым инстинктивным желанием было немедленно отстранить жгущий тело металл. Но Павел преодолел его. Он дождался, пока ожог не приобретет достаточно серьезную и болезненную форму, и лишь после этого позволил себе прервать процедуру и обработать пораженный участок кожи. Чтобы приглушить боль, которая и не думала утихать, он вколол себе новокаин, найденный в домашней аптечке. Тот довольно быстро заморозил все бедро, заодно отключив все неприятные ощущения.

Ожог мучил его все выходные, и чтобы заснуть, Павел вынужден был глотать обезболивающие. Но вот странность, вместе с дискомфортом боль доставляла ему странное удовольствие. И более того, Павлу нестерпимо хотелось продолжить самоистязание, дабы подвергнуть ненавистного одноклассника еще большим мукам. Но ему удалось сдержаться. Он хотел посмотреть, во что выльется его опыт с прижиганием.

В понедельник Артем пришел в школу сильно хромая. Под его правой штаниной заметно выделялась наложенная на бедро повязка.

– Кипятком обварился, – признался он. – Сам не понимаю, как это вышло. Взял чайник, а вода из него вдруг выплеснулась прямо на меня.

При этом в его голосе не слышалось обычного