жизнь только этого момента и ждала? Так ведь нельзя! Нельзя наслаждаться теплотой и нежной близостью друга, если он собирается жениться на другой. Я вообще не любила его как мужчину!

Кое-как собравшись с духом, отпихнула Сорина и задохнулась от нахлынувших чувств, среди которых попадались даже злость и отчаяние. Он смотрел на меня так же странно, как и несколько минут назад. Ветер шумел пакетами, которые мне ужасно хотелось выбросить. Но я осторожно поставила их на землю и спросила замёрзшими пальцами:

— Зачем?

— Сам не знаю, — тихо ответил он, не отводя взгляда. — Всё думал, а почему нет? Почему мы не попробовали?

— Может, потому, что друзья?

— Разве это мешает?

— Чему? Бессмысленным поцелуям?

— Нико…

— Ты, между прочим, предложение Кати сделал!

— Нет.

— В смысле?

— Мы поговорили… В общем, сейчас не время.

— Так ты мне врал? — руки у меня опустились и повисли вдоль тела. Наверное, хорошо, что я не могла ничего сказать, иначе кричала и била бы Сорина как безумная.

— Просто решил не говорить. У тебя столько забот было…

— Не понимаю.

— Да я сам тоже не очень ещё разобрался.

— Это всё из-за меня, да?

Он ничего не ответил, только сделал шаг вперёд. Я же предупредительно выставила ладонь. На душе что-то повисло тяжёлым грузом, было больно и трудно дышать. В один миг Сорин из друга превратился в кого-то другого, и я не могла понять — в кого. Мы будто бы и вовсе никогда не были знакомы, не провели друг с другом миллионы часов. Он стоял передо мной совершенно незнакомым, красивым, добрым, даже милым, но — чужим. Я схватила пакеты и бросилась бежать. В горле возник неприятный тоскливый ком, а глаза слезились. От ветра, конечно же. Во всяком случае я себя в этом убеждала, пока слышала за спиной тревожные окрики Сорина, шум старых крыш и шелест дурацких, никому не нужных пакетов.

Хлопнула дверь подъезда, я, задыхаясь, взлетела по лестнице и еле смогла попасть в квартиру. Руки тряслись, слёзы градом лились по щекам, хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не испытывать того стыда, возмущения и полнейшей неопределённости, что поселились внутри. Сердце буквально разрывалось на части то ли от бега, то ли от нестерпимой боли.

Я чувствовала себя преданной, хотя никто меня не предавал вовсе. Но чем больше я утверждалась в этом чувстве, тем яснее становилась мысль, что Сорин в один миг растоптал всё, выстроившееся между нами за долгие годы. Нежная и тёплая дружба, почти родственная близость, такая важная для каждого… Что теперь со всем этим будет? И кем будем мы?

Несчастная Кати… Наверняка она думает, что их отношения с Сорином испорчены мной. И если раньше никаких подтверждений у этих мыслей и быть не могло, то сегодня мы получили первое и очень ясное доказательство. Мне вдруг захотелось написать ей, рассказать о случившемся, попросить прощения и… совета?

Да, я совершенно не понимала, что делать дальше. Стояла в тёмном коридоре с пакетами в руках и плакала. Зачем он сделал это? Зачем?

В дверь тихо постучали, и я отскочила от неё как ужаленная. И так загнанное сердце едва не остановилось, меня бросило в жар и затрясло. Осторожно опустив пакеты на пол, я подобралась к глазку и всмотрелась в того, кто стоял по ту сторону. И это оказался не Сорин. Вместо него на лестничной площадке переминался с ноги на ногу тоже довольно высокий молодой человек с рыжеватыми тёмно-русыми волосами, лохматый, в потёртых джинсах и сером вытянутом свитере. Он постучался снова и проговорил, приблизившись к двери:

— Я ваш сосед снизу, слышал, как вы поднимались. Откройте, пожалуйста, вы меня заливаете.

Смысл его слов дошёл до меня не сразу, будто бы он говорил на чужом языке. Только тогда я прислушалась и поняла, что действительно где-то в ванной плещется вода, вернее — хлещет. Освободившись от пакетов, осторожно открыла дверь. Свет с лестницы на пару мгновений ослепил мои заплаканные глаза, и я невольно зажмурилась.

— Добрый вечер! — только сообразил поздороваться парень. — Я зайду?

Рассеянно кивнув, я включила свет в коридоре и проследовала за незваным гостем в сторону ванной. Картина перед нами открылась более чем печальная: сорвало кран, и вода фонтаном разлеталась в разные стороны, не щадя стены, полотенца и всякую мелочь на полке.

— О! Ничего себе тут у вас безобразие! — попытавшись перекрыть воду, парень буркнул что-то себе под нос и повернулся ко мне. — Инструмент есть какой-нибудь? — а что я могла ему ответить? Ничего. В прямом и переносном смысле. Кажется, по щекам всё ещё текли слёзы, и он истолковал это по-своему. — Понял. Минуту! Дверь не закрывайте только!

С этими словами он пробежал мимо, шумно перепрыгивая через ступени на лестнице — я хорошо слышала не только это, но и с силой захлопнувшуюся дверь этажом ниже. Сосед вернулся с большим рабочим сундучком и принялся чинить кран, который почему-то не собирался перекрываться никаким образом. Я стояла, оперевшись на стену, и наблюдала, как этот совершенно незнакомый человек пытается привести мою ванную в порядок, хотя у самого в квартире, наверное, сущий бедлам.

— На самом деле всё не так страшно, — словно отвечая на мои мысли вдруг заговорил парень. — У меня только немного потолок в ванной и чуть-чуть в коридоре испорчен. Но это ерунда! Главное, что теперь ничего течь не будет. Остальное просохнет, — он сделал довольное лицо, отвернувшись от труб, и улыбнулся. — Надо только воду собрать. Тряпку дадите?

Тряпку? Я огляделась. На мне всё ещё было пальто и шарф, шапку я когда-то умудрилась засунуть в карман. Мой спаситель стоял по уши мокрый, в воде, а я смотрела на него и не знала, что нужно делать, будто бы забыла всё на свете. Вспомнив, что в шкафу лежали старые простыни, я вбежала в тёмную комнату, вытащила вещи с полки и бросила на пол в ванной. Сосед принялся мне помогать: мы собирали воду, отжимали тряпки в ванну и раковину, повторяли всё снова и снова. Я порядком выдохлась и чувствовала себя не просто разбитой, а растоптанной.

Когда последние капли воды исчезли с серого кафеля, я, плюнув на правила приличия и вообще — несколько отчаявшись, опустилась на на пол в коридоре, блаженно прислонившись к стене. Рядом со мной сел сосед. Чуть помолчав, он протянул мне руку:

— Тобар, будем знакомы.

Вместо того чтобы взяться за его ладонь, я нервно начала искать телефон — нужно написать своё имя и вообще как-то объясниться. Поймав удивлённый взгляд Тобара, я подползла