Они глядели наружу, словно выискивая в темноте что-то иликого-то. Потом исчезли, и комната снова погрузилась во мрак.

Я сделала это! Наконец мне удалось увидеть родителейАлександра.

Я добралась до дома и уже ставила велосипед в гараж, когдауслышала какой-то звук, словно снаружи, в нескольких футах от меня что-тотрепетало в воздухе. Осторожно, на цыпочках, я направилась к дверям, держанаготове фонарик на случай встречи с приблудившимся вампиром.

Но ничего похожего снаружи не было. Папа парковалвнедорожник, но меня насторожил совсем другой звук.

«Не иначе енот забрался в наш мусорный бачок поживитьсяотходами», — подумала я, но тут вдруг хрустнула веточка, послышались шаги.

«Бежать!» — такой вот была моя первая мысль.

От гаража до нашей задней двери десять ярдов. Почему-то мнесразу представился таящийся во тьме Фредди Крюгер, Майкл Майерс или маньякДжейсон в хоккейной маске. Киношные кошмары наполнили мое сознание, вызываябезумный страх. Я так насмотрелась фильмов ужасов, что вытряхнуть их содержаниеиз головы было свыше моих сил.

«Думай о детских передачах!» — мысленно приказала я себе,вспоминая «Барни», «Телепузиков», «Дору», хотя в былые времена эти сюжетыпугали меня еще больше.

С ключами наготове я могла надеяться оказаться внутрипрежде, чем кто-нибудь успеет причинить мне реальный вред, а потому набралапобольше воздуха с намерением совершить бросок. Однако не успела сделать ишага, как вдруг оказалась в совсем уж неожиданной ловушке. Выход из гаражаоказался перекрытым фигурой, таящейся в тенях, но это был вовсе не мой извечныйнедруг Тревор или враг Александра, злокозненный вампир Джаггер Максвелл. Тамстоял сам Александр.

— Ой, так это ты. Ну, слава богу.

Я хотела броситься ему на шею, но руки возлюбленного былисложены на груди.

— Где ты была? — спросил он таким же тоном, какойя не раз слышала от отца, когда задерживалась дольше дозволенного.

— Так, прокатилась на велосипеде, — почти правдивоответила я.

— Одна? Ночью?

— Еще не так уж поздно. Да и велик у меня с фарами.

Вот это была чистая правда.

— А это тогда зачем? — осведомился он, указывая нафонарик. — Ты явно где-то что-то высматривала. Или, скорее, кого-то.

— Лишний источник света никогда не помешает. Я ведь неты, в темноте не вижу.

Я изобразила улыбку, надеясь, что он ответит тем же, но еголицо осталось угрюмым.

— Ладно, — пришлось признаться мне. — Честноговоря, я ездила к твоему дому. А чего ты хочешь?! У нас в Занудвилле каждаясобака, включая Мэтта, Беки, даже чертова Тревора, уже видела твоих родителей.Одна я представляю их себе только по портрету, написанному тобой. Мне хотелосьпосмотреть самой.

Чувствовала я себя ужасно. Надо же, вечно я попадаю вдурацкое положение из-за неспособности проявить терпение. Самой-то мне,интересно, здорово понравилось бы, вздумай Александр тайком отираться возленашего дома, высматривать моих родителей? Так чем я после этого лучше местныхсплетников?

Мне показалось, что Александр молчал целую вечность. Стыднобыло так, что я не решалась поднять на него глаза.

Но тут мой возлюбленный взял меня за запястье и мягкопривлек к себе.

— Наверное, мне стоило бы посадить тебя под арест занеподобающее поведение, — заявил он. — Но я всегда снисходительноотношусь к хорошеньким девушкам, признающим свою вину.

— Ты ведь все знал, правда? Неужели я так предсказуема?

— Предсказуемость тут ни при чем. Я просто заметил, какты пряталась в наших кустах.

— Так ты не злишься?

— Вопрос еще не закрыт. Ты готова понести наказание?

Я неохотно кивнула. Кто его знает, какие наказания в ходу увампиров? Вот сейчас и разберемся.

— Приговариваю тебя к тысяче поцелуев, — объявилАлександр.

— Можно приступать?

Он наконец улыбнулся. Я обхватила его за шею и припала кгубам.

Когда мы разъединились, а это случилось не скоро, меня сновапонесло извиняться.

— Ладно, проехали, — оборвал менявозлюбленный. — Тебе и вправду пора с ними встретиться. Но сегодня неполучится. Ты будешь занята со мной.

Александр подмигнул. На протяжении следующего часа мыприводили в исполнение его приговор.

Еще одно письмо появилось таинственным образом, на сей раз уменя дома.

— Эй, для тебя почта, — окликнула меня мама, когдая вернулась домой на следующий день. — Конверт на кухонном столике.

Я не привыкла получать письма, разве что открытки, да и то вдень рождения или по праздникам. Неудивительно, что меня взволновал сам фактпоступления чего-то на мое имя, пусть это просто информационная брошюра изколледжа.

Рядом со светло-голубыми солонкой и перечницей лежалпурпурный конверт, на котором черными чернилами каллиграфическим почерком быловыведено: «Для мисс Рэйвен Мэдисон».

Как и в случае с письмом, адресованным Александру, ни марок,ни штемпелей на конверте не оказалось. Я чуть было не вскрыла его, но тутвспомнила, как красиво это делал Александр.

— Мама, а у нас есть нож для бумаг?

— По-моему, что-то такое было. Посмотри у папы в столе.

Я открыла застекленную дверь в отцовский кабинет, гдекрасовался большущий дубовый письменный стол, уставленный семейнымифотографиями, поискала что-нибудь режущее, но не нашла ничего, кроме несколькихручек да колышка для гольфа. С нарастающим раздражением я принялась рыться ввыдвижных ящиках, наконец под какой-то папкой обнаружила нож для бумаг в форметеннисной ракетки, которым аккуратно вскрыла конверт, вытащила оттуда карточкуи прочла:

Мистер и миссис Константин Стерлинг надеются, что Вы неоткажете им в удовольствии отобедать в Вашем обществе в пятницу на закате.Особняк Стерлингов. Бенсон-хилл

Это было официальное приглашение. Мне предстоялопознакомиться с родителями Александра, неопровержимое доказательство чего ядержала в руках.

— Что мне надеть на встречу с его родителями? —спросила я Беки.

Приближался вечер, мы сидели у меня в спальне и обсуждалибудущий званый обед.

— Понятия не имею, как принято одеваться для такихвизитов, — скулила я. — Это ведь совсем не то, что требуется, чтобыпроизвести впечатление на молодого человека. Тут нужно что-то сногсшибательное,но приемлемое.