— Тревор уже сваливает, — заявила я.

Мой заклятый враг поднялся и стряхнул со своей безупречночистой, отглаженной рубашки поло грязь, оставленную моим ботинком.

— Ну что, напарница, до вечера? — осведомилсяТревор. — Можешь встретить меня после тренировки. Нам с тобой не следуеттерять ни минуты.

Он повернулся и выхватил у Беки пакет с картофелем.

— Сдается мне, это для меня.

Мэтт выступил было вперед, но Беки его удержала.

— Похоже, этот учебный год будет нелегким, —пробормотала я, смиряясь с неизбежностью, и снова надела темные очки.

Когда Беки везла меня домой, я почти не разговаривала с нейиз-за никудышного настроения. Каждый следующий урок казался мне хужепредыдущего. Как я могла сосредоточиться на истории или математике, когда всемысли вертелись вокруг вампира с Бенсон-хилл?!

В то время, когда мы направлялись домой, Александр спокойноспал у себя на чердаке, понятия не имея о том, что происходило в моем мире. Этодаже казалось странным. Столько всего случилось, а он не сможет узнать об этомдо самого заката! Мне и вправду хотелось стать частью его жизни, причем нетолько на лето, а на целую вечность.

Когда мы проезжали мимо кладбища, я не могла оторваться отокна. Сколько романтических воспоминаний было связано у Александра с этимместом, сколько дивных свиданий было у нас на освященной земле. Почему бы мнена самом деле не сменить свой мир на иной, в котором обитает он? Чего проще! Стоитлишь Александру вонзить вампирские клыки в мою шею, вкусить сладкой крови. Этоположит конец опостылевшей школьной рутине, включая приставания Тревора, истанет началом другой, новой жизни.

В тот вечер я нетерпеливо пританцовывала на ступенькахкрыльца в ожидании Александра. Мне уже казалось, будто я вдыхаю запах его«Драккара», ощущаю прикосновение гладко выбритой щеки, чувствую, как его пальцыпробегают по спине, как его нога касается моей, когда мы садимся с ним рядом.Но по прошествии десяти минут, истаявших как закатное солнце, я начала нервнорасхаживать туда-сюда. Мне отчаянно хотелось броситься ему в объятия ирассказать о том, как ужасно начался для меня новый учебный год. Он, конечно,может сказать, что я реагирую слишком остро, все утрясется само собой. И тосказать, если вдуматься, так вся моя школьная жизнь — сплошная череданеприятностей. Правда, мне всегда удавалось с ними справляться. В даннойситуации имелось лишь одно отличие, зато немаловажное.

Теперь у меня есть возлюбленный, который может обо мнепозаботиться, пусть даже при свете дня он лежит в гробу. Для него вся этаистория с Тревором просто смехотворна. Да если мой враг посмеет не то что меняобидеть, а не так посмотреть, он его в порошок сотрет.

Время, однако, шло. В конце концов вместо хлопанья крыльевАлександра, появляющегося из тьмы, я вдруг услышала телефонный звонок.

— Я сегодня прийти не смогу, — без предисловийзаявил Стерлинг.

— Шутишь?

— Какие шутки? Родители хотят со мной поговорить.

— Я, в общем-то, тоже не прочь.

— Думаю, с этим придется подождать. Но даю слово, всебудет как надо.

— А как поживает мой комод?

— Никто к нему даже не прикасался. Но я предпочел быиметь рядом тебя, а не твои безделушки.

Вот так! Мне даже не удалось рассказать Александру опутанице с расписанием занятий и о том, как я оказалась напарницей Тревора.Где-то на заднем плане послышался голос Джеймсона, зовущего его, и моему рыцарюв сверкающих башмаках «Док Мартенс» пришлось повесить трубку.

Вечер для меня выдался таким же неудачным, как и день.

Чувствовала я себя паршиво, настроение тонуло во мраке,который в данном случае меня отнюдь не радовал. Возлюбленный подвел меня, а ясчитала, что могу на него положиться. Оставалось искать утешения у отца,единственного человека, на понимание которого я всегда могла рассчитывать.

Билли и папа в общей комнате играли в «Риск», оспариваямировое господство, а мама работала за общим компьютером.

— Я думала, ты собираешься на встречу сАлександром, — заметила она.

— Я и сама так думала, — пробормотала я, бросиввзгляд на экран через мамино плечо.

Она разрабатывала образцы рекламных листовок для ежегодногохудожественного аукциона. Я шлепнулась в кресло.

— Как школа? — осведомился отец.

— Отстой, — буркнула я. — У нас поанглийскому парное задание, и в партнеры мне навязали Тревора. Мэтт, понятноедело, выбрал Беки, а Митчелл присоседился ко мне. Как же иначе, если онпоявился на свет только для того, чтобы портить мне жизнь. Какой уж тут, послеэтакого финта, может быть колледж? Нет, мне придется остаться здесь до концадней.

Родители в ужасе переглянулись. Образ тридцатилетнейбездельницы в татушках, оттягивающейся на готских тусовках, вместо того чтобызаниматься делом, явно не воодушевлял отца и мать. Я вообще плохо укладываласьв их планы на будущее, предусматривавшие выход на пенсию и спокойную,обеспеченную старость с вылазками на лужайку для гольфа.

— Почему бы мне не учиться на дому, какАлександр? — заныла я.

— Кажется, я видел его родителей, — неожиданноподал голос Билли.

— Да ну? — вырвалось у меня. — Я их еще невидела, а ты, выходит, уже сподобился?

— Так ведь это случайно вышло, — пояснил братец,вертя в пальцах игровой кубик. — Мы с Генри вышли из пекарни Ширли ичесали через площадь, когда обратили внимание на леди и джентльмена, входивших вгалерею на Мэйн-стрит. Все в черном, с ног до головы. Их трудно было неприметить.

Я вскочила со стула и уставилась на братишку.

— Ты их как следует рассмотрел?

— Издалека, — пробормотал Билли, сосредоточенныйна своей армии, готовившейся к операции по захвату Сибири. — Но уверен,это были они. Кто еще в нашем городе может быть бледным, как привидение? У нихкожа чуть ли не прозрачная.

— Надеюсь вскоре с ними познакомиться, — заявилпапа, приводя в движение свои войска. — Должен признаться, меня одолеваетлюбопытство.

— Тебя? — воскликнула я. — Что же тогдаговорить обо мне? С их приезда Александр меня ни разу в гости не пригласил.Наверное, со мной что-то не так.

— Тоже мне новость, — пробубнил Билли. — Ятебе год за годом только о том и твержу.

В гневе я вознамерилась смести с лица земли его азиатскийкорпус и положить конец вторжению, но братец доблестно прикрыл войска тощимтелом.

— Как думаешь, дело во мне? — спросила я маму.

— Нет, конечно. Они только что прибыли в город. Имосмотреться нужно, устроиться, вот и все.