– И все это дело рук Джорджа Финдли, – горько сказала миссисАнсон. – Он уже посеял семена раздора в этой семье.

– Верно, – согласился Мейсон. – Ну а теперь, когда я васпредупредил, никому не доверяйте, следите за каждым сказанным вами словом и нетеряйте самообладания. В запальчивости люди делают много глупостей. Слухи исплетни – одно дело, судебный процесс – другое.

– Хорошо, – сказала она, – я постараюсь, но дело этоисключительно неприятное. Если страховая компания надумала забрать назадденьги… Это же меня разорит!

– Я вам еще не все сообщил, – сказал Мейсон. – Многое,возможно, всплывет на поверхность буквально в ближайшие несколько часов. Язащищаю ваши интересы так, как если бы защищал свои собственные. Не волнуйтесьи не переживайте. Не сдавайте своих позиций и не теряйте головы, всеобразуется. Всего доброго.

– До свидания, – сказала миссис Ансон слабым голосом.

Адвокат повесил трубку.

– Шокирована? – спросила Делла.

– Напугана, – ответил Мейсон.

В понедельник утром Мейсон вошел в свой кабинет и увидел,что Делла Стрит чем-то обеспокоена.

– Слышал восьмичасовые новости по радио? – спросила она.

– А надо было слушать? – поинтересовался Мейсон.

– Во всяком случае, для нас там было кое-что важное, –сказала Делла Стрит.

– Выкладывай!

– Окружной прокурор неожиданно отдал распоряжение обэксгумации тела Вильяма Харпера Ансона, который умер примерно тринадцатьмесяцев назад, предположительно от пищевого отравления. Диктор сообщил, чтопредварительное обследование указывает на присутствие в его организме мышьяка.

– О-о! – только и смог произнести Мейсон.

– И, – продолжала Делла Стрит, – как сказал диктор, в рукаху прокуратуры имеются другие доказательства, которые ни полиция, ни окружнойпрокурор не соглашаются публиковать в прессе, не желая лишать обвиняемогошансов на справедливый и объективный суд.

– Обвиняемый? – спросил Мейсон. – А они сообщили имяпредполагаемого обвиняемого?

– Нет.

– Это, – сказал адвокат, – явно как дважды два. С тем жеуспехом они могли заявить: «Из этических соображений мы не можем сообщить, чтоордер выдан на арест вдовы погибшего, и поэтому не в состоянии предсказать последующееразвитие событий в данном деле».

– Ты считаешь, – спросила Делла, – что они намерены выдатьордер на арест?

– В деле не может быть обвиняемого, – сказал Мейсон, – покаподозреваемого не поместят в камеру предварительного заключения.

Зазвонил телефон. Делла взяла трубку.

– Да, Герти? – приветливо сказала она. – Одну минутку.Соедини ее с кабинетом. Шеф будет с ней говорить… – Она повернулась к Мейсону:– Звонит Сельма Ансон. Страховой агент по фамилии Болтон явился к ней итребует, чтобы она сделала заявление о смерти мужа. В соответствии с вашимиинструкциями ничего не говорить…

– Я сам с ней побеседую, – сказал Мейсон и взял трубку. –Алло, миссис Ансон?

– Да, мистер Мейсон?

– Мистер Болтон у вас?

– Да.

– Скажите ему, что вы сделаете заявление только вприсутствии адвоката. Можете просто повторить мои слова.

Мейсон с минуту прислушивался, в трубке было ясно слышно,как миссис Ансон говорит: «Я буду делать заявления только в присутствии моегоадвоката». Потом Сельма Ансон сказала:

– Мистер Болтон желает знать, можно ли ему поговорить с вамипо телефону.

– Дайте ему трубку, – сказал Мейсон.

Раздавшийся в трубке голос был одновременно и вкрадчивым, иубедительным.

– Мистер Мейсон, – сказал он, – я представляю компанию«Двойное страхование от несчастных случаев».

– Ваше имя? – спросил Мейсон.

– Герман Дж. Болтон.

– Продолжайте.

– Мы проводим расследование обстоятельств смерти ВильямаХарпера Ансона, который был застрахован у нас.

– И что?

– Причина смерти, которая первоначально была указана воврачебном свидетельстве, – гастроэнтеритный приступ, вызванный пищевымотравлением с последующими осложнениями.

– Так, – сказал Мейсон, – и что?

– Страховая компания получила некоторую информацию, котораязаставила всех насторожиться. Как я понимаю, труп сейчас эксгумирован,проведено предварительное патолого-анатомическое исследование, котороеуказывает на присутствие в организме покойного мышьяка. То есть имеет местосамое настоящее мышьяковое отравление. В такой ситуации очень важно, чтобы мывыяснили как можно больше подробностей об обстоятельствах, при которых пища,которую до сих пор считали причиной отравления, была употреблена покойным.

– Я понял, – сказал Мейсон. – При чем здесь миссис Ансон?

– Я опрашивал нескольких человек, которые присутствовали натом роковом обеде, и получил довольно интересные заявления. Теперь я хочуполучить заявление от Сельмы Ансон, вдовы покойного мистера Ансона. Но онаотказалась отвечать на мои вопросы.

– Она отказалась? – переспросил Мейсон.

– Она отказалась делать какие-либо заявления в отсутствие ееадвоката.

– Но она не говорила вам, что вообще отказывается делатьзаявления?

– Я уже повторил, – пояснил Болтон, – что она отказаласьделать заявление в отсутствие адвоката.

– Это вовсе не отказ отвечать на вопросы, – заметил Мейсон.– Если вы желаете задать тот или иной вопрос, вы можете приехать ко мне в офисвместе с миссис Ансон, и мы побеседуем.

– А не дает ли это повод предположить, что, если бы миссис Ансондействовала честно, она бы не стала упрямиться и откровенно поговорила бы спредставителем страховой компании?

– Раз уж вы заговорили о честности, разрешите задать вамвстречный вопрос: какие действия намеревается предпринять страховая компания?

– Что вы имеете в виду? Ваш вопрос мне непонятен. Я не знаю,намерена ли компания вообще что-либо предпринимать. В данный момент лишьпроводится расследование.

– А причина расследования ясна, – сказал Мейсон. – Приопределенных условиях компания надеется вернуть деньги, которые выдала постраховому полису?

– Это вопрос для юридического отдела. Я не являюсь штатнымюристом компании, мистер Мейсон, так что вы обратились не по адресу.