– Дом ветшает, территория не охраняется, –последовало пояснение.

– А почему ты сама не съездишь?

Эмма сползла с валика на софу.

– Антон считает меня слегка сумасшедшей, –нехотя сказала она, – мы с ним практически не живем вместе. Никто не виноват,так получилось. Та авария, с одной стороны, показала, как мы любим друг друга,но она же и разрушила нашу семью. Я обитаю в Греции, супруг в Москве. О каких близкихотношениях можно говорить? У Антона бизнес в России, и он не хочет его бросать.Поспелов приставил ко мне экономку, та докладывает ему о каждом моем шаге. Иесли я предприму действия, которых он от меня не ожидает, вполне могу оказатьсяв психушке.

– Что-то я никак не пойму… – начала я, но Эммане дала договорить:

– И понимать не надо! Просто съезди и привезикоробку. Все. Неужели ты откажешь мне в такой пустяковой просьбе? Мое счастье втвоих руках.

Я колебалась, и тут Эмма размотала платок и снялаочки.

– Смотри, – приказала она, – Господь лишилменя человеческого облика и памяти. Внешность не вернуть, но воспоминания можнообрести заново. Тебе меня не жаль?

У меня екнуло сердце.

– Хорошо, я съезжу.

– Завтра!

– Ладно. Попрошу Раису заказать такси.

Эмма помотала головой:

– Не надо. Вот ключи от машины. У тебя же естьмеждународные права?

Я взяла связку с брелоком и кивнула:

– Да, права у меня с собой. Но ведь бездоверенности нельзя садиться за руль чужого автомобиля. Или в Греции другиеправила?

Эмма потянулась за небольшой сумочкой,которую, войдя в бунгало, она бросила на диван. Достала из нее листок и короткосказала:

– На.

Я развернула документ, но прочитать его,естественно, не могла – текст был на греческом языке.

– Это доверенность на машину, – пояснилаПоспелова, – на твое имя.

– Ты ее заранее оформила? – изумилась я.

– Жаклин сказала, что женщина из Россиисогласится поехать, – кивнула Эмма. – Что она мне непременно поможет.

Я заморгала и опять ощутила дискомфорт, но вэто мгновение Поспелова кинулась ко мне, обняла и прижала к себе. Я услышала,как часто бьется у нее сердце, погладила ее по спине и промямлила:

– Ну-ну, успокойся. Завтра получишь медальон.Кстати, твоя экономка не насторожится, узнав, что ты дала машину неизвестнокому?

– Нет, – вздрогнула Эмма и отодвинулась отменя. – Я сегодня весь день твердила: «Какое счастье – Виолова здесь». А пошлак тебе якобы за автографом. Вот, держи книгу, поставь тут росчерк.

Я машинально взяла издание.

– «Стриптиз Змея Горыныча». Надо же, романтолько что вышел и уже есть в Греции?

– Ага, – радостно подтвердила Эмма. – ВСантири открыта лавка, где продаются российские книги, я там любимый клиент.Экономка не удивится, если я одолжу обожаемой писательнице один из моихавтомобилей. Ты только, когда в него садиться будешь, громко спроси у меня:«Значит, меховая фабрика Руфуса?». Россияне обожают покупать в Греции шубы, а вПелоппонесусе есть заводик по пошиву манто. Ок?

– Ок, – кивнула я.

Утро началось как всегда – с кофе, поданногоРаисой.

– Сегодня восхитительный день, – сообщила«волшебная палочка», раздвигая шторы, – солнце чуть спряталось за облака, нетудушающей жары. Самое лучшее время для пляжа. Желаете массаж на свежем воздухе?

– Нет, спасибо, – отмела я ее предложение, –еду в Пелоппонесус.

– Вызвать машину? – без всякого удивленияпоинтересовалась дама.

– У меня есть колеса, – ответила я. – ЭммаПоспелова одолжила, она, оказывается, моя фанатка.

– Удачной дороги, – пожелала Раиса. Ипредостерегла: – Не превышайте скорость, местная дорожная полиция строга кнарушителям.

Через час я проследовала на центральнуюстоянку и увидела Эмму, высунувшуюся из серебристого «Мерседеса».

– Вилка! – крикнула она, выходя из салона. –Сюда!

Я приблизилась к машине и нарочито громкоспросила:

– Значит, меховая фабрика Руфуса?

– Да, да, – ажитированно закивала Поспелова, –советую туда съездить! Они хорошие манто шьют! Из цельных, нерастянутых шкурок.И цена не завышена. Езжай в Пелоппонесус. По шоссе прямо, никуда не сворачивая.Удачи тебе и ни пуха ни пера!

– Эй, эй, погодите! – заверещал въедливыйголос, и к «мерсу» подскочила блондинка с большой сумкой в руках. – Здрассти!Эмма, как вы себя чувствуете? Вроде дождик собирается, вон тучка ползет!

– Здравствуй, Нина, – нервно ответила Эмма. Вподошедшей я сразу узнала девицу, которая вчера у моря произнесла гениальнуюфразу про цвет самолета.

– Душенька, помогите! – молитвенно сложиларозовые ладошки Нина. – Вы, как я только что слышала, собираетесь вПелоппонесус ехать? На заводик, за шубками?

– Ну да, – осторожно ответила я.

– И мы туда намылились, – запрыгала Нина, – нонаш гадкий «ламборджинчик» тапочки откинул. Возьмите нас с собой! Плииз!Милочка! Душенька! Я вам не помешаю! Даже лучше: скажем, что мы вместе и нам задве шубочки скидочку дадут. Я умею с греками торговаться!

Эмма дернулась, а я растерялась. В мои планыне входила покупка манто, да я и не ношу одежду из шкур убитых животных.

– Вчера я поехала в Сантири, – стрекоталаНина, – а на обратной дороге налетела на булыжник, он «ламборджинчику» чего-тотам внутри повредил. Вроде… э… спидометр. Хотя я точно не знаю! В общем, нехочет он теперь, гаденыш, ездить. А мне так надо шубочку! Обязательно дозавтра!

– Я всегда считала, что новые русскиеприобретают меха в Лондоне, – с напряжением в голосе заявила Эмма. – Вастусовка не заклюет, когда поймет, что ваше манто с простенькой греческойфабрики?

Нина покраснела.

– Вы, Эммочка, должны мне помочь. Сейчаспоймете почему, я вам честно признаюсь. Завтра мой муженек прилетает, а с нимего змея мамаша, свекровь моя хренова, чтоб ей по дороге лопнуть! Надо жабеподарок сделать. Она из Турбиновска. Слышали про такой город?