– Нет, – хором ответили мы с Эммой.

– Понятное дело! Унылая дыра за тридевятьземель от цивилизации, – засмеялась Нина. – У них там своя, турбиновская, мода– на башке кудри химические, сверху шапка типа сарай. Нахлобучка должна коломстоять, считается – это красиво. А на теле доха. Из норки. Жутче не бывает! Иобязательно, чтобы в пол, чтобы подолом по дерьму елозила. Ну не оценитСветлана Игоревна шубку из Лондона, ей надо тулуп от Руфуса. Ну е мое… Мы вам непомешаем, чес-слово! Ну пожалуйста, Эммочка, скажите ей! Она же на вашеймашинке собирается катить?

– Кроме шубы у меня есть еще и другие планы, –сообщила я.

Эмма приподняла очки и посмотрела на меня. Вовзгляде ее промелькнул испуг. Чтобы успокоить ее, я добавила:

– Собиралась погулять по окрестностямПелоппонесуса, набраться впечатлений для работы.

– А мы, пока вы видами нахлебываетесь, вресторанчике посидим, – деловито заявила Нина. – Неужели откажете? Непо-соседски как-то получится, ваще некрасиво. Мы ж не чужие друг другу,россияне, значит, родственники. Так я сяду? Эммочка, ну…

Нина бесцеремонно взялась за ручку переднейдверцы.

– Вас двое? – в тоске уточнила я.

– Ой, точненько, – закивала нахалка.

– Немыслимо! – прошипела Эмма. – Моя машина нетакси! Еще целую группу соберите!

– Я очень тороплюсь, – заявила я, – вашейподруги пока не видно, ждать ее я не могу, время идет, поэтому…

– Все здесь! – радостно взвизгнула Нина. –Спасибки, Эммочка, что согласились! Деньги хорошо, а дружба лучше. Мы обе тут.

Эмма и я начали озираться.

– Где? – нервно осведомилась Поспелова.

– Она завсегда со мной, в сумке сопит, –возвестила Нина. – Опа, Америка – Европа! Гляди…

Пальцы, унизанные многочисленными колечками,расстегнули сумку и вытащили из ее недр крохотную лохматую бело-серую собачку.

– Во, – заулыбалась Нина, – моя Муму.

Всю мою злость немедленно унесло.

– Как зовут вашу псинку?

– Муму, – повторила супруга олигарха. – Вы,наверное, не читали Достоевского?

– Просто цирк! – засмеялась Эмма. – Ей-богу, стаким я впервые сталкиваюсь.

Нина с явным превосходством посмотрела наПоспелову.

– Жил в восемнадцатом веке такой ЛевНиколаевич Достоевский. Он книги писал, про людей. А сейчас по ним сериальчикиснимают.

– Да ну? – всплеснула руками Эмма. – Оченьинтересно!

Нина прищурилась.

– В одной повести тетка влюбилась в молодогопарня по имени Ромео, он ей взаимностью ответил. Но у тетки… Как же ее звали?Э… э… э…

– Джульетта, – подсказала я.

– Ой, сказанула! – отмахнулась Нина. – Ненашенское же имя, французское, а Достоевский русский. Кажется, Маша… Точно,Маша Онегина! Значитца, у ней муж был, типа генерал, и собачка Муму. И онаизменила мужику.

– Собака? – съязвила Эмма.

– Ну как животное с парнем может переспать? –подскочила Нина. – Черепахе понятно: Машка с Ромео снюхалась. А потом одинприятель ее носовой платок, который он в ванной нашел, генералу показал. Вогад! И чего в чужую жизнь полез? Без него бы обошлись! Таких друзейотстреливать надо! Генерал хотел Машу придушить, но не успел, та сама под поездкинулась. Бедненькая Муму!

На меня напал столбняк. Первый раз слышу стольоригинальную версию самых известных произведений мировой литературы. Нинаухитрилась смешать в кучу пару пьес Шекспира, роман Льва Толстого «АннаКаренина», поэму Пушкина «Евгений Онегин» и «Муму», труд Ивана Тургенева.Интересно, девушка читала все эти книги?

– А при чем здесь Муму? – задала справедливыйвопрос Эмма.

Нина шмыгнула носом.

– Так Маша под поезд сиганула с собачкой вруках. Несчастненькая животинка утонула, когда паровозик на глупую бабу наехал.Ну за фигом она Муму с собой прихватила?

– Вы уверены, что там был поезд, а неподлодка? – на полном серьезе уточнила Эмма.

– Уж не дура, – подбоченилась Нина.

– Рельсы по воде не прокладывают, – влезла я сидиотским замечанием.

– Ой, ну конечно же, – засмеялась Нина, – тубабу переехало. Жуть! Голова направо, ноги налево, руки ваще к буфету отлетели.Я даже зажмурилась, когда увидела!

– Ты присутствовала при несчастье? –поразилась Поспелова.

– Сколько ж мне лет, по-вашему? – вытаращилаглаза Нина. – Триста? Говорила же, дело в восемнадцатом веке было, еще до тойвойны, когда Горбачев в Сталинградской битве победил, в тысяча девятьсотседьмом году. Поезд-то по берегу Чудского озера ехал. Муму отшвырнуло и – бумс,прямо в воду. Бедная, бедная, бедная псинка! Я в кино видела!

– Однако… – пробормотала я. – Захватывающийсценарий. Не подскажете, где DVD-диск с фильмом купить можно?

Собачка неожиданно заскулила.

– Солнышко мое, кошечка, пусенька… – началацеловать питомицу Нина. – Твоя мамочка не дура, никогда под поезд не бросится.Скорей уж я кого-нибудь туда сама кину. Тебе, Мумушенька, беда не грозит! Ну,поедем?

Я кивнула и села за руль. Нина высунулась вокно и помахала рукой Поспеловой.

– Эммочка, не волнуйтесь, мы скоро вернемся!

Чтобы прервать процедуру нежного прощания, ярезко нажала на газ, «Мерседес» рванул вперед и понесся по шоссе.

– Эй, эй! – испугалась Нина. – Потише! Тутнельзя летать, я никогда больше двухсот пятидесяти километров на«ламборджинчике» не выжимаю. Горы! Дорога петляет! И Мумушенька испугается.Видели, какая Эммочка страшная? Она в катастрофу попала, ей лицо изуродовало,поэтому ее Антоша сюда и отселил, вот!

– Вы знаете о несчастье, случившемся сПоспеловой? – удивилась я, не отрывая взора от дороги.

– Мы тут все обо всех знаем, – закивала Нина.– А как скрыть? Рано или поздно люди друг другу все рассказывают! От скукиболтают! Во Флоридосе делать не фиг, тока кости соседям языком полировать.

– Эмма не похожа на сплетницу! – не выдержалая.

Нина достала из сумки расческу и сталарасчесывать Муму.