— Ты щас пошутила, конечно? — в один голос спросили братья.

— Я такими вещами не шучу, — Лера спрыгнула с коня, хлопнула его по крупу. Тот рванул, заржав радостно и вскидывая мощные ноги. — Тут у всех поломанные судьбы. Милки, Сима. Вы ещё про них узнаете. А как узнаете, сами захотите задержаться. А может, и останетесь, — Лера глянула пристально на Егора зелёными глазищами.

Когда троица родных людей приблизились к дому, их нагнал Володя. Появился будто ниндзя, из — под земли. Бесшумно и незаметно.

— Тьфу, ты. Чертяка. Опять? Послали подслушивать, а ты подглядывал?

— Работа такая, как грится. Вечер хороший, решил территорию, так сказать, обойти.

— Вовка, ты ж не на службе, расслабься! — Руслан похлопал его по плечу. На груди младшего брата блеснули линзы бинокля.

— Ну как там, дядь Вов, все норм?

— Видел джип у въезда. — Чёрный, а 235 ху номер?

— Ах — у — е, ах — у– е…ах— уехали мы с Коленькой на дачу…., — пробасил частушку Егор и зарокотало извергающимся вулканом в его груди.

— Опять он, достал как, дядь Вов, ну, что мне делать.

— Разберёмся, пошли, поедим. Там гуляшик, ммм.

Лера повела Икара в стойло, а братья пошли к дому.

— Володька, а ты, я смотрю, в курсе тут всего? Кто, с кем, когда, где, а мы тут типа гости. Как — то не по — человечьи, — Егор хотел было начать наступление в привычной ему манере. Но вдруг замолк. Выдержал паузу, будто забыл, что хотел сказать. Махнул рукой, и широкими шагами, чуть косолапя, оторвался резко вперёд. Мелькая голыми волосатыми ногами в сатиновых семейниках.

— Егор, так все в твоих руках, как грится, — кинул вдогонку Владимир.

— Ему осталось мало, врачи говорят, — понизив голос, поделился Руслан.

— Когда они это ему сказали?

— А я знаю? Он так сказал, ну, тогда, перед речкой.

— А ты всему, что говорят, веришь?

— Ты кукухой поехал, кто ж такими вещами шутит?

— Шутит вряд ли, тут согласен, а вот манипулировать…, — Володя изучающе оглядел брата, словно учитель нерадивого ученика. И взбежал по лестнице в дом, обернувшись, посмотрел куда — то вдаль. Вскинул бинокль, подкрутил окуляры, поводил им из стороны в сторону. Пропустил Руслана в дом. Что — то привлекло дознавателя. На дороге. Володя достал из наружного кармана штормовки блокнотик с ручкой. Записал какие — то цифры в ряд, понятные только ему. И зашёл следом. ⠀

За столом было шумно и весело.

— Гуляшик ещё не весь съели? И сыр, домашний, козий? Просил оставить.

— Оставили, оставили, Володенька, — мама махнула девушке в льняной длинной рубахе. Та исчезла и вернулась с сырной тарелкой. ⠀

Лиза сидела возле Венеры и неустанно задавала вопросы, та отшучивалась, и никак не хотела говорить о себе.

— А где Люся? — только Владимир и заметил отсутствие серой мыши.

— Оо, точно, а где Милка? Вечно молчит, тихушница, а потом как коленца выкинет. В тихом омуте черти водятся, вот точно про неё. Я тоже вот верю в Бога, но не кричу у каждого светофора, — София демонстративно потрогала огромный золотой крест на высокой пышной груди.

— Даа, грамм на пятьдесят тянет твоя Вера, — пробасил Егор. — А правда, где Мила, давно её не видели?

— Давно ушла, говорит, раздражает её сборище, пошла к речке, — Милки Вэй поднялся со стула возле окна.

— Нет её там, и на территории нет, а Дора где? — Володины черты лица заострились. Напрягся.

— Что за Дора, второй раз уже слышу, а не видел, — Егору все происходящее на ферме, похожей на общину, было интересно.

— Ой, не хотела говорить, но придётся. Наша Лерочка же. Твоя девочка, — Венера Степановна взглянула на дочь умоляющим взглядом. — Иначе ты бы не приехала. Прости, дочка. Она говорит, не называть её Лерой, Дора она теперь. Имя что не говори, ненашенское. Но девочке нашей так легче. Не хочет она видеть тебя. Ни в какую. Моё сердце кровью обливается. Родные же, и как враги.

— Где она?

— Лошадь свою бешеную повела в конюшни, — вяло сообщил Руслан. ⠀ София выскочила за дверь, раскидав скамьи. Так прытко, словно не было на ней кроссовок на высоченной платформе.

— Лерааа, Лерушкаа, вернись, я здесь, Лерааа, прости меня, я виновата, я, — вопли матери отозвались эхом в поле. И затихли за холмом. Тишина. Подтянутая, стройная София согнулась пополам и упала, хрустнув коленями, возле крыльца на песчаную дорожку. Закрапал дождь. Полоснула огненным хлыстом по аметистовому небу богиня молний. Раскатисто кашлянул гром. Вся семья Кондратовых и жители фермы кричали наперебой, звали то Леру, то Людмилу.

— Симу ищи, — крикнул сквозь ливневую завесу Милки Володя. — Заводите джип. Поедем, глянем. Там на трассе видел что — то подозрительное.

— Я с вами, — вы меня со счетов че списываете? — Егор схватил за плечо брата.

— Штаны найдите ему, возьмем тебя для массовки. Остальные в дом! — скомандовал вымокший уже до нитки Владимир. — В дом! Кроме бронхита ничего не поймаете тут, одни причитания.

Мать распорядилась найти спортивные штаны Егору и загнала всех с улицы в дом.

— А меня возьмете? — крикнул Руслан с крыльца и поперхнулся от сказанного. Понимая свою бесполезность.

— Ты в доме за старшего, Сима где, твою ж мать? — вызверился Володя.

Из — за дома вырулила пыхтящая и захлебывающаяся старая Нива, буксующая на раскисшей земле. Довольный Милки высунулся из окна, повернув бейсболку козырьком назад. — Ну как джип? Не джип, а русский танк, полный привод, — Милки постучал по рулю. — Меня бы на Дакар.

— Хватит болтать, Симу нашел, гонщик? — не теряющий самообладания, кажется, никогда, уточнил дознаватель, прыгнув на пассажирское сидение.

— Нашел, говорит, сами разберемся, Росинка телится. Вперед ногами идет.

— Без подробностей, дружище, ладно, как грится, три дебила — это сила.

— Ты щас это про кого? — парнишка никак не мог привыкнуть к странным шуточкам и прибауткам милиционера.

— Втроем справимся, я, собственно, об этом. А крузака куда дели?

— Так баб Веня продала. Говорит, на нужды фермы и каталась с бабками в город.

— Баб Веня знает, что делает, одно точно — 100 % не пропьет!

На заднее сиденье, кряхтя и матюгаясь, залез старший брат, с трудом согнувший ноги в коленях. Синие лосины Тихоновны хоть и на лезли на громилу Егора, но потеряли эластичность на его толстых ляжках. И на нем выглядели как велосипедки. Милки и Володя переглянулись, едва сдерживая смех.

— Первым тебя выпустим, как переговорщика. От смеха все описаются и расползутся, — младший брат сострил, включив свет в салоне. И еще раз осмотрел с улыбкой лиловые цветы на синих лосинах. — Захлебывается