— Будь спок, дядь Вов.

— А что есть уже наметки, где наших девочек искать?

— Есть кое — какие соображения, — Владимир сунул руку во внутренний карман и достал фонарик, проверил его: включил, выключил. — Едем к трассе. Его худое лицо с въевшимися межбровными бороздками и острым, выступающим вперед и резко очерченным подбородком, выглядело непроницаемым. Фигуру Володи будто залили воском. Ни один мускул на непроницаемом лице не дернулся, он был сосредоточен и готов к любой ситуации, будто профессиональный солдат.

— Трогай, сказал кучер, и кучер потрогал, — пошутил, превозмогая кашель, Егор.

— Ты о чем, дядь Егор? — газуя, посмотрел в центральное зеркало Милки.

— Эх, молодежь, ни хрена вы юмора не понимаете!

— Понимаем, как грится, шам шучу — сам смеюсь.

— Давай— давай, не умничай. руководи операцией. Это мне сейчас былые времена вспомнились. Был у меня кореш, Плитонит, поехали мы как — то на стрелку, а там…

— Эй, Братишка, давай без воспоминаний о былой молодости. Кроме разборок и терок, или как там это у вас называется, там вряд ли что — то поучительное было, — прекратил Володя душеизлияние, процедив сквозь зубы.

Белая Нива раскачивалась, словно на волнах, продвигаясь по разбитой дороге, подмигивая в темноте фарами. Неожиданно в ответ моргнули синим светом и из машины впереди посигналили. Дождь резко кончился. Гудок разрезал ватную тишину.

— Я выйду, поинтересуюсь, а шо это за кент, ноги пусть рисует…, — бородатый Егор или шутил или наезжал, когда он шутил, сложно было понять.

— Ты это, брось свои тюремные стишки, брат, или зону можно вытравить из человека. а вот человек с зоны — нет? Тянет?

— Володька, ты вообще чаморошный что ль, это ж песня, народная. Я тебе больше скажу, далек ты от народа, Володя, — обиделся Егор и выбрался из джипа, хлопнув дверью.

Резкий хлесткий хлопок распугал птиц в лесу, готовящихся ко сну. Они, встревоженно хлопая крыльями, вспорхнули над деревьями.

— Стреляют, ложись, — дознаватель отшвырнул назад Милки, выскочил из машины, хотел было сбить с ног брата, но тот устремился, будто бык на родео, вперед. С выпученными глазами и раздутыми ноздрями. Володя пригнулся, сел на корточки в мокрую траву. Снял с предохранителя Макаров и сухо щелкнул передернутый затвор.

Лосины Тихоновны потрескивали в швах, и готовы были сбежать от нового хозяина. Со стороны Егор напоминал буйного помешанного, сбежавшего из психиатрической клиники. Развевающиеся, давно не стриженные, чёрные кудри раскачивались завитками проволоки во все стороны. Трико в обтяжку до колен. Майка серая с растянутой на все пузо надписью "Я Забава Путятишна". Годзилла приблизился к чёрной машине, ослепленный фарами, прикрыл глаза рукой. С водительского сиденья выпрыгнул невысокий, с покатыми плечами и короткой шеей мужичок, похожий на подтаявшего снеговика. Белый чуб, белый кожаный пиджак, широкие брюки бежевые и шарнирные руки, которые не находили покоя. В одной Егор разглядел чётки.

— Мир тебе, добрый человек. Мы тут двух барышень потеряли, рыжую и монашку.

⠀ Костяные чётки на миг замерли, щелкнули, и снова пустились по привычному кругу в умелых пальцах.

— Для кого я добрый, для кого не очень, слышь, мужичара, мимо проходи. А то петушарой завоняло, — снеговик окинул наряд Егора презрительно.

— Я б и прошёл мимо, на пару вопросов ответь, мил человек, и краями — как в море корабли, главное ведь не какие штаны, а что в штанах, — Егор сдвинул густые брови, надул ноздри и медленно потянулся рукой в расстёгнутую куртку. В этот момент двери джипа распахнулись и на Годзиллу уставились три ствола.

— Эй, эй, полегче, — Егор осторожно поднял руки вверх. Бугай вылез с водительского сиденья, не отводя пистолета, сдвинул кепку с глаз.

— Симка ваша где?

— В Караганде.

— Нам только побазарить с ней, последняя встреча неприятная вышла, — осклабился боров в кепке, отчего поломанный нос сдвинулся ещё больше в сторону.

— Так при свете дня, как положено мирным людям, приходите, стол накроем, и поговорим за чаркой. А по ночам шакалье одно рыщет, — Егор отступил. Но человек поравнялся с Годзиллой, оказавшись с ним одного роста, и ткнул волыну Егору в живот. Четки дружка снова замерли.

— Симу зови, а то баб твоих рыбам скормим, — ломаный нос завибрировал на мятом, бугристом лице.

— А вот теперь понятно, — Егор показал на карман куртки взглядом, мол, достань. Бугай вытащил сотовый.

Егор по памяти набрал номер Володи и как можно спокойнее пробубнил в трубку:

— Сим, ты это, тут двое душевных, а, нет, трое душевных ребят с пестиками видеть тебя хотят.

— Болтай меньше, — процедил сквозь кривые зубы Ломаный нос, и холод стали Егор почувствовал в кишках. Дернулся. И затаил дыхание.

В тот же момент фара потухла с треском, словно от разбившейся бутылки об асфальт разлетелись осколки.

Четочник стал белее своего пиджака, ретировался и спрятался в машине за тонированным стеклом в джипе. Остальные двери захлопнулись, будто по команде. Взревел двигатель. Мерзкий свист. И с головы бугая слетела кепка. Лысая голова вжалась в плечи.

— Быстро развернулся, сел в тачку и уехал, — Володя возник у амбала за спиной, даже Егор не понял, откуда он взялся.

— Ты чего шмаляешь? А если б в меня попал? — старший брат не на шутку напрягся.

— Я не стрелял, ты чего?

— А ты кепчонку — то его подними.

⠀ Владимир подкинул ногой с земли Егору кепку, сам тем временем разоружил бандита. Клацнули наручники. Бугай бухтел, но сильно не сопротивлялся. Он то знал, что его головной убор не ветром сдуло. Годзилла повертел в руках вельветовый кепарик.

— Такие шапчонки Попов носил, вот как такую видел, сразу его, клоуна этого вспоминал, — Егор заржал и хотел было отшвырнуть в кусты, но Владимир перехватил, попросив придержать присмиревшего бандита.

Достал фонарик и подсветил кепку. Присвистнул.

— Видишь?

— Что?

— Сквозное отверстие, причём с дальнего расстояния, при таком освещении и в виду, как грится, отсутствия среди нас стрелявших и укрытий для такого — это снайпер. Видишь дырочка такая т — образная, все нитки разлущились, и внутрь воронкой. До сегодняшнего дня — рекорд расстояния поражения цели 2400 км, мы отъехали от построек метров пятьсот. Самое то для винтовки. Такая прицельность — только проф.

— А кто у нас там в этой секте снайпер? Маман? Да ну нах….не поверю!

— И я, — подтвердил Владимир, — надо сдать их моим.

— Куда твоим, а девочки наши?

— Тогда давай в сарае их запрем, пока не расколятся, эти в машине не шелохнутся, видишь на зеркале боковом скол, машинка тоже под прицелом.

— Да это сявки, ничего они не скажут, мы ж пытать их