придумать — как в услужение к местному царю устроиться. Как ни крути, обманом же дело делается, а там царёвы люди не лыком шиты. Хорошо хоть, одёжка по дороге поизносилась, да обувка прохудилась — так проще на работу устроиться. А холёного, да разодетого кто возьмёт?!

— Эх, лиха беда — начало! — говорит сам себе Иван, — главное ввязаться, а там посмотрим!..

Подошёл он к воротам дворца царского и стучится.

Вышли стражники, осмотрели его с ног до головы, да пнули взашей.

Иван носом пошмыгал, макушку почесал и снова стучится.

Вышли стражники, друг с другом переглянулись и снова пнули его взашей. Только понапористей.

Иван встал, отряхнулся и снова давай стучать в ворота.

Вышли стражники, к Ивану вплотную подошли и спрашивают:

— Тебе чего надо, оборванец?!

— Да вот, на работу хочу устроиться к царю Банифацию!

Ушли стражники, посовещались и позвали вельможу какого-то царского.

— Чего надо? — ворчит вельможа, — чего такого особенного ты умеешь делать, чтобы мы тебя на работу в царский дворец взяли?! У нас все места заняты!

— Не, не все! — отвечает Иван весело, — потому что я один на всём свете таким мастерством владею!

— Каким таким ремеслом?

— Э-э-э, это я токма царю могу сказать!

— Я — Советник Царя, мне можно говорить! — важно говорит вельможа.

— Не, я же сказал — токма Царю!

— Гоните его прочь! — приказал вельможа стражникам.

— Не утруждайтесь, братцы, я сам уйду, вам силы поберечь надо!

— Это ещё зачем? — спрашивают любопытные стражники.

— Так завтра вам Советника казнить придётся!

Вельможа услыхал, обернулся и кричит гневно:

— По какому такому случаю мои подчинённые меня казнить будут?! А?

— А по случаю того, что вы меня к царю Банифацию на работу не взяли! А я ж всё равно к нему доберусь! Я ж единственный этим мастерством владею!

Побежал Советник к царю и доложил про наглого голодранца, который каким-то мастерством владеет и во дворец на работу просится.

Интересно стало Банифацию: что это за мастерство такое, которым никто во дворце его не владеет?! Повелел привести к нему холопа этого.

Привели, бросили Ивана к ногам царя. Банифаций посмотрел на него и спрашивает:

— Ну, говори, смерд, каким ты мастерством уникальным владеешь, что я тебя на работу должен взять?!

Иван с колен поднялся, улыбнулся и говорит:

— А мастерство это, Ваше величество, упорством называется!

— Тьфу-ты!!! — топнул ногой Банифаций и давай хохотать. Потом Ивана по плечу похлопал и молвит: — А что, мне такие упорные нравятся, беру я тебя в услужение! Отведите его на конюшню, пущай там для начала поработает.

* * *

На третий день, Иван и царевну Агнессу увидал. Ну, что тут скажешь — хороша девка! «Да, понимаю я батюшку, — улыбается Иван, — в такую грех не влюбиться!»

Он коня из стойла вывел и в карету царскую впряг. Конь стоит, копытом нетерпеливо бьёт, карета ходуном ходит.

Агнесса стоит и боится ближе подойти.

— Позвольте, Ваше высочество, я вам помогу! — говорит Иван. На руку поплевал, о подол вытер и ей протягивает.

Агнесса от такой наглости чуть чувств не лишилась. Глазищи по пятаку, на Ивана уставилась и быстрее в карету.

Уехала по делам своим светским, а Иван как стоял посреди двора, так и стоит — вслед смотрит. Никак он отойти не может от видения такого, уж больно прекрасна царевна!

Получив, наконец, плетьми по спине от старшего конюха, Иван пошёл дальше по своим делам, а Агнесса всё стояла у него перед глазами.

На следующее утро Иван встал раньше всех. Растормошил всех работников, организовал и с их помощью конюшню царскую овсом забил по самые закрома, весь навоз, скопившийся за год, убрал, стены побелил, окна перемыл, полы отскоблил — конюшня аж преобразилась. Никому и в голову не приходило такой порядок там наводить. А зачем? Конюшня ведь!

Сам царь Банифаций это заметил. Удивился, велел узнать — какой дурень решил конюшню чище дворца царского сделать?

Привели к нему Ивана.

Банифаций на него посмотрел и говорит:

— Да, не по возможностям я тебе работку дал, юноша! Как звать-то тебя?

— Иван я, Ваше величество!

— Вот что, Иван, пойдёшь ко мне личным кучером, а то мой старый кучер обленился шибко. А ты парень проворный, да внимательный, иди — пущай тебе одежды новые выдадут! Да помойся хорошо — сил нет ароматом конюшенным дышать!..

И стал Иван личным кучером царя Банифация.

В одежды приличные оделся, шляпу с пером на голову, ботфорты с пряжками золотыми — самого Царя же возит, это вам не извозчик какой-нибудь!

Сидит у кареты, Монарха дожидается, да песни свои поёт. И делать-то особо ничего не надо, Банифаций не часто по делам раскатывается. Главное — всегда наготове быть.

А через пару дней Советник Царя доложил Ивану, что Его Величество с Её высочеством на площадь ехать собираются. Там народные гуляния по случаю праздника — Первого дня остатка жизни! Этот праздник сам Банифаций придумал: а празднует он его — когда захочет.

Иван ботфорты начистил, коня в праздничную упряжь снарядил и стоит, ждёт высочайших особ у дверей.

А вот и Банифаций с дочерью своей прекрасной вышли. Агнесса как только во дворе показалась — птицы стихли, солнце смущённо за облако спряталось. Все придворные головы склонили, а Иван смотрит на неё во все глаза и улыбается глупо.

Агнесса с батюшкой своим в карету забралась, и поехали они на городскую площадь.

Советник тоже с ними, куда ж без него. Он за Царём как тень ходит, по сторонам смотрит, советы всякие Банифацию на ушко нашёптывает.

Ивана он сразу невзлюбил почему-то. Может, злится за то, что Иван его перед стражниками унизил, а может быть и подозревает что-то.

Сидит рядом на облучке кареты царской и на Ивана поглядывает. Потом говорит задумчиво:

— Сдаётся мне, что где-то мне тебя видеть раньше пришлось.

Иван помалкивает, на дорогу смотрит.

— Не напомнишь — где мы встречались, а? — не унимается вельможа, — что-то мне подсказывает, парень, что ты не из простых будешь, больно смышлёный ты для крестьянского сословия!

— А ну шевелись, сонная тетеря! — гаркнул Иван Советнику под ухо и дёрнул поводья так, что вельможа чуть под колёса не свалился. Конь с рыси на галоп перешёл, а принцесса Агнесса в карете только пищит от удовольствия.

* * *

На площади народ честной, вкусностями угощался, а потом танцами до упаду развлекаться стал.

Царь Банифаций важно в сторонке стоял, да на знаки внимания отвечал, потом не выдержал и пустился в пляс с простолюдинами. Гордыни никакой у