него и заносчивости, его народ за это любит. Принцесса, на папеньку глядя, тоже пошла в круг. Сначала скромно, с достоинством, а потом как начала отплясывать! Туфли сбросила, подол платья подобрала и ну кренделя ножками выписывать! А парни вокруг так и вьются, красные все от смущения. Агнесса то одного за руки схватит, то другого, никто её перетанцевать не может.

Иван сидит, посматривает на действо это. Потом думает: «Э-э-эх, а чем я хуже!» И бросился в круг. Принцессу за тонкие пальцы взял, и закружил в весёлом вихре.

Танцам-то он в батюшкином дворце сызмальства обучен был. Это Федот вечно важничал, да стеснялся, а Ивашке потанцевать завсегда в радость.

Ну и показал он всё мастерство своё. Принцесса Агнесса его и не отпускала, так ей понравилось с Иваном плясать.

— Где ты так научился танцевать? — спрашивает она весело.

— Во дво… — чуть не проболтался Иван, — во дворе! Мы с друзьями во дворе тренировались с детства! — отвечает он, не моргнув глазом.

Агнесса заливается смехом.

— Странное занятие для мальчишек! А я думала, что вы всё в лапту, да в горелки! А вы вон как — танцы во дворе разучивали!

— Да, а то! Мало ли, вдруг с принцессами придётся танцевать, а мы не обучены!

Агнесса уже чуть не плачет от смеха. И танцует при этом, не переставая, и не запыхалась даже.

А когда музыка стихла, Агнесса не захотела руки Ивана отпускать. Стоит, держится за них и в глаза Ивану смотрит. Иван сначала порозовел от удовольствия, потом краснеть почему-то начал, а потом и вовсе пунцовым сделался.

— Ты очень красивая! — шепчет он беззвучно.

— Ты тоже очень забавный… и милый… — отвечает также одними губами принцесса.

Ещё бы минута и дело бы до поцелуя дошло. Да всё это зрелище с самого начала Советник царский наблюдал. Ох и разозлился он! Решил он сначала к Царю подойти и обратить его внимание на сей беспредел. А Его величеству не до того было: он в самом благостном настроении отплясывал с торговкой помидорами. Тогда Советник сам решил действовать. Подошёл он к принцессе в тот самый момент, когда молодые ворковали как голубки, и говорит сердито:

— Ваше высочество, не годится со слугами так себя вести фривольно, это не по-королевски!

Агнесса ему язык показала, Ивана за руку крепко схватила и кричит:

— Бежим!!!

* * *

И убежали они и от Советника, и от Царя, и от народа всего праздного. Прибежали на берег речушки какой-то, сели на бережок и сидели молча долго-предолго. Иван не знал, что говорить, а принцесса и не хотела ничего говорить, ей и так хорошо было! Ей и Иванову руку почему-то отпускать не хотелось.

А когда на том берегу уже и зорька утренняя начала загораться, Агнесса вдруг спохватилась:

— Ой, а нас, наверное, там ищут все!

— Вот нам влетит! — весело сказал Иван, — надо возвращаться!

А там, на праздничной площади царь Банифаций и не думал кого-то искать. Он сидел за огромным дубовым столом в обнимку с рыбаками да охотниками и забыл обо всём на свете — так ему с ними радостно было!

Советник же сидел, напыжившись, поодаль и яростно стегал плёткой голенища своих сапог. Наверное, он представлял, что Ивана плетьми хлещет.

Иван влез на своё кучерское место, и по-дурацки улыбаясь, уставился в пространство.

— Батюшка, во дворец не пора ли? — окликнула царя Агнесса.

Банифаций кивнул, но с места так и не сдвинулся.

Принцесса постояла-постояла да и полезла наверх, к Ивану. Присела молча рядом, положила по-свойски свою голову ему на плечо и уснула.

Иван даже дышать стал через раз. А уж шелохнуться или почесаться — ни-ни!..

* * *

Весь следующий день все отсыпались. Кроме Советника, конечно. Этот злыдень всё ходил вокруг да около, мрачный и задумчивый. Очень уж ему не понравилось вчерашнее событие. «Влюбилась, кажись, Агнесска! — размышлял он, — и в кого?! В голодранца какого-то, выскочку! Нет, это надо пресечь на корню! Вот Царь проснётся — тут же доложу обо всём!»

И доложил. Так, между делом, за трапезой. Стоит, из графинчика Царю наливочки подливает и как бы между прочим молвит:

— А Царевна-то, Ваше величество, излишне благосклонна к кучеру вашему Ваньке: за ручки держит, в глазки ему заглядывает, и хихикают они о чём-то.

— Полноте, глупости говоришь, они ж ещё дети! — благоговейно ворчит Банифаций, — ежели ей забавно с кем общаться — пущай общается. Вот скоро осьмнадцать стукнет — замуж её выдам, там ужо не до веселья будет. Так что пущай хоть сейчас поозорничает!

— Не нравится мне этот выскочка, Ваше величество, непроверенный человечек! Кто он? Что он? А ну как со злым умыслом к нам подкинутый врагами нашими?

— Да ты посмотри на его рожицу, голубчик! Какой же он шпиён?! Агнец божий! Чистый, открытый, ну чисто дитё! А смеётся как! Ты вот что, присматривай, конечно, время от времени, но лишка себе не позволяй! Иди, надоел ты мне!

Ушёл Советник. Пуще прежнего обозлённый. И прямиком к Ивану в комнатушку его.

Ивашка на топчане лежит, руки за голову, в потолок смотрит и песню мычит.

— Сказывай, холоп, — откуда ты пришёл к нам?! — напрямую в лоб спрашивает вельможа царский.

Иван даже бровью не повёл. И говорит то, что первое в голову пришло:

— А не помню я, Ваше сиятельство! Шёл по дороге, и тут гроза! В меня молния ка-а-а-к шандарахнет! Я и того… отключился! А как очухался — ни хрена не помню! Ни имени, ни родства, ни чегошеньки! Даже не знаю, в какую сторону шёл и зачем.

— И что?

— Да и ничаво! Встал, отряхнулся и пошёл куда глаза глядят. Вот так!

Советник вплотную подошёл, взглядом своим прищуренным Ивану в глаза посмотрел и говорит железным голосом:

— Ой, смотри у меня, кучер! Прознаю, что ты цели задумки чёрные имеешь против нашего Монарха али наследницы — четвертую! Самолично! Ме-е-е-дленно!

— Добрый вы человек, Ваше сиятельство! — говорит Иван, — и душа у вас широкая, щедрая!

Советник зенки вытаращил, губы сжал и выскочил из каморки, как ошпаренный.

Иван к окошку прильнул, смотрит, как вельможа по двору яростно убегает, и давай смехом молодецким заливаться.

А тут на крыльце с нянькой своей матушкой Пелагеей принцесса Агнесса показалась. Лицо довольное, только не выспавшееся малость. Она на солнышко посмотрела, сладко потянулась и кричит на весь двор:

— Доброе утро, свет божий!!!

Советник мимо прошаркал и буркнул, не поднимая головы:

— Вечер уже почти, Ваше высочество.

Иван от окна оторваться никак не может, сидит, любуется