Хирото сохранил неподвижное лицо, но Аделин уловила его борьбу за невозмутимость. Сама она отчего-то чувствовала себя как девочка, замыслившая проказу. Она доброжелательно улыбнулась монаху и простерла над ним руку:

– Да будут ваши дни долгими и радостными, – сказала она, любуясь золотистой пыльцой, осыпающей шафрановые одежды, – я поеду с вами, и буду ждать на границе своих людей.

Старик с поклонами проводил ее к носилкам, вручил кувшинчик с водой и пригоршню изюма:

– Светлейшая госпожа, несущая радость в каждый дом, мы постараемся сделать ваше путешествие приятным!

Хирото носилок не досталось. Ему подвели крепкого косматого конька с черной гривой, и принц сел в седло храня совершенно невозмутимое выражение лица. Монахи предложили ему положить мешок в телегу, но его высочество коротко сказал:

– Нет, здесь лежит дар пещеры.

Старик и его молодой помощник поклонились, а новость тут же шепотком разлетелась по каравану. Следующие несколько часов монахи шустро бежали сменяя друг друга, чтобы как можно быстрее достичь перевала, а Хирото замыкал караван, постоянно оглядываясь на столицу.

Он первым заметил взметнувшийся в небо дым, которым сообщали о побеге сиятельной гостьи, и осторожно тронул за плечо едущего рядом парнишку в шафрановом жилете. Тот обернулся и тоже увидел змеистую дорожку дымков, бегущих от центра королевского сада к окраине города.

– Ги-хэйййй! – крикнул монашек, и кони побежали быстрее, а паланкин затрясся от дробного топота носильщиков.

Аделин вцепилась в раму побелевшими пальцами, но не позволила себе мешать сопровождающим. Просто сидела и смотрела перед собой, шепча что-то, а золотистая пыльца сыпалась на караван, на дорогу, на принца Хирото и ноги бегущих служителей.

Спустя несколько бесконечных часов, вереница людей и коней достигла перевала.

Пожилой монах сам помог принцессе выйти из носилок и перейти начерченную алым линию границы. Стоящие с двух сторон воины в национальных одеждах и кожаных доспехах сделали вид, что ничего не заметили – каждый из них был обязан жизнью или честью настоятелю Аитори. Ее Высочество низко поклонилась пожилому монаху, а потом звонким ломким голосом спросила:

– Принц, вы поможете выбраться моим людям?

– Как вам будет угодно, принцесса, – мрачно кивнул Хирото, убедился, что Аделин уже официально в другой стране и развернул конька.

Его догнали слова настоятеля:

– Терпение, принц, только терпение!

Вырвавшись за пределы Уртана Аделин немедля укрылась за спинами солдат и попросила офицера найти ей пристанище:

– Я не нуждаюсь в особом уходе, сиар, мне нужно только дождаться здесь моих людей! – прямо сообщила она, видя, что старый служака колеблется, бросая взгляды на загон полный лошадей и карет, в которых Ее Высочество и свита прибыли к границам Уртана.

Думается офицер был бы рад отослать опасную гостью подальше, но Аделин умела быть настойчивой.

После длительных переговоров, принцессу поселили у одной добропорядочной вдовы, в крохотном домишке, спрятанном в густой роще абрикосов и хурмы, а дежурные солдаты после каждой смены заходили в домик и докладывали, что свита принцессы еще не появилась, и получали в ответ чашу крепкого фруктового вина.

Возвращение Хирото в столицу было непростым: уже через час после въезда в город через монастырские врата его вычислили всевозможные слуги, соглядатаи и сыщики. Весть о появлении принца понеслась по дворцу, и едва он успел скинуть испачканный и потрепанный в пещерах халат, как его вызвали на разговор к его величеству не дав переменить запыленную дорожную одежду на более подобающий наряд.

Все знали, что приемыш не ценил роскоши, которую так любили королевские родственники и придворные, но по привычке надеялись, что грязный халат уязвит Хирото, сделает его более смирным и кротким.

Принц лишь искривил губы в неприятной усмешке. Когда его совсем мальчишку привезли во дворец, каждый новоявленный родич нашел причину и возможность унизить его, «указать место», попрекнуть шелковым халатиком и миской супа. В голове мальчика невольно сформировался стереотип – чем богаче расшит халат, тем более мерзкий человек под ним скрывается. Поэтому он рос любимцем постаревших наложниц, садовников и ночных стражей, они не кичились богатством одежд, зато щедро делились с мальчишкой, угодившим в неизвестный ему мир своими знаниями. Благодаря им Хиротто выжил, достиг совершеннолетия и даже стал незаменимой «рукой государя».

Когда приемыш подрос и перестал скрывать свое отношение к родичам, его прозвали грубияном, за нежелание разводить долгие церемониальные беседы и гостевания. Только королеве-бабушке удалось сохранить доброе мнение в глазах «дикого принца» и в ее дворце он вел себя безупречно. Порой старушка наведывалась в его мрачноватый пустой дворец, ахала, разводя руками и на следующий день присылала занавеси, коврики, красивые панно и вазы, но все это принц повелевал отправить в кладовую, продолжая жить в одной комнате, считая ценным шкатулку с письменными принадлежностями, меч и заколку для волос, подаренную матерью.

Зная о равнодушии принца к роскоши, многие пытались уязвить его этим и натыкались на стену непонимания. Сильный молодой мужчина всегда найдет себе дом и еду, считал Хирото-камин, а все остальное ему не нужно. Было не нужно, пока синеглазая светловолосая красавица не взяла в свои руки его сердце. Но об этом не должен догадаться никто. Никто.

Смиряя бешеный ток крови Хирото приложил все усилия, чтобы сохранить невозмутимое лицо, делая вид, что его не беспокоит срочное приглашение к его величеству. Он спокойно прошел вслед за слугой, отметив удвоенную стражу у павильона, кажется король был готов убить непокорного наследника, но принц приготовил ему сюрприз.

Его Высочество приняли холодно: Его Величество стоял, и это не позволяло приглашенному сесть. Королевы в беседке не было, как и столика с чайным прибором. Только холодный серый шелк, на фоне которого алые одежды Его Величество смотрелись особенно выразительно, а черный халат Хирото тускло и бедно.

– Принц, – король был сух и краток, – мне доложили, что вас долго не было в столице? – интонация Его Величества была вопросительной. Пока вопросительной.

Хирото поклонился, соблюдая все каноны этикета и ответил:

– Ваше Величество, я был в пещере и получил от нее дар, способный переменить жизнь.

Брови короля насмешливо изогнулись, он знал, что еще никому не удалось отыскать самоцвет крупнее, чем тот, который вынес из пещеры он сам. Принц молча распустил завязки мешка, и вынул из него «кошку», найденную принцессой. Скол зеркально блестел, демонстрируя спрятанный под коркой кристалл и король как завороженный коснулся холодного края:

– Поклянись своей жизнью, что ты нашел этот камень в зале двигающихся камней!

– Клянусь! – золотистая пыльца окутала государя, камень и самого Хирото, подтверждая клятву.