– Это Алекс.

Он понял, почему она не ответила. Протокол есть протокол. Но они много времени проводят вместе, да и стоит ли соблюдать церемонии наедине.

– Вам было бы проще ответить мне, если бы я сказал, что это папа Зоуи или наследный принц? – спросил Алекс.

Ему показалось, что Дотти рассмеялась перед тем, как открыть дверь.

– Я уже почти легла.

Дотти накинула легкий розовый халат, а на ее лице он заметил следы крема.

– Я хотел бы поговорить с вами откровенно. Зоуи решила, что вы – ее новая мама. Она устроила истерику, когда я попытался разубедить ее.

– Я в курсе. Пару раз она говорила, что хотела бы, чтобы я была ее мамой. Это вполне нормально. Я продолжаю настаивать на том, что я – учительница. И вы должны напоминать девочке, что ее мамой была принцесса Тереза.

– Я так и сделал.

– Не сомневаюсь. В конце концов Зоуи все поймет, и через некоторое время этот этап останется в прошлом.

– Вы дали мне мудрый совет. – Алекс вздохнул. – Сегодня вы ей фантастически помогли.

– Я очень хотела, чтобы Зоуи закрепила звук, и ей это удалось.

– Как вы догадались, что у нее получится?

– Я не догадывалась. Я надеялась.

Разговор в дверях создавал необычную интимность, которая взволновала Алекса.

– Ее успех поможет мне крепко заснуть сегодня, – сказал он.

– Я рада за вас. Но помните, что изменения не происходят за одну ночь. Зоуи четко выговаривает гласные звуки, но помимо «с» в нашем языке немало других согласных. Кроме того, складывать звуки в слова не менее сложно.

– Сложно это или нет, она идеально артикулировала, наблюдая за вашим ртом, и была очарована вашей манерой чтения.

– Все-таки было одно упущение.

– Какое именно? – Алекс заметил, что с открытым ртом ловит каждое слово Дотти – так же, как его дочь.

– В книге не было страницы, рассказывающей о принце, который перестал пррррравить и пожелал всем спокойной ночи.

Алекс расхохотался от всего сердца. Дотти улыбнулась:

– Прошу прощения снова, но вам стоит это делать почаще для Зоуи, ваше высочество.

– Почему не Алекс? Меня так зовут.

– Я догадалась.

– Я переговорил с министром иностранных дел и составил расписание, благодаря которому смогу ужинать со своей дочерью каждый вечер.

– Зоуи будет вне себя от радости! – воскликнула она.

Такую Дотти Алексу не доводилось видеть часто, но она ему очень нравилась.

– Похоже, вас лично это сообщение тоже обрадовало. Приглашаю присоединиться к нам. Спокойной ночи, Дотти.

– Спокойной ночи, Алекс.

И она сразу закрыла дверь. После разговора с ней Алексиусу не хотелось встречаться с бабушкой. Он прекрасно знал, о чем именно пойдет речь. О ночном кошмаре Зоуи. Если она и Йайе говорила, что Дотти – ее новая мама, надо быть готовым к страшному гневу королевы.

«Этот этап останется в прошлом», – сказала Дотти.

А если нет? Именно это волновало Алекса больше всего.

Если Зоуи будет настаивать на том, что Дотти – ее новая мама, это усугубит внутренний конфликт малышки. К тому же с тех пор, как он впервые посмотрел в темно-голубые глаза Дороти Ричардс – глаза цвета васильков на его родном Ауруме, Алекс не мог выкинуть ее из головы.

Он изучил свою бабушку и все ее манипуляции с самого раннего возраста. У королевы Десмы было свое мнение по поводу его личной жизни. С тех пор как похоронили Терезу, она подготавливала почву для его свадьбы с принцессой Женевьевой из Хельветии.

Алекс помрачнел. Королеве придется навсегда оставить эту надежду.

У Алекса было другое предназначение, и он удивился тому, как легко ему было расставить приоритеты. Он хотел помочь любимой дочери, поддержать ее. Дотти прекрасно чувствовала, что происходит с Зоуи. Ее собственная история глубоко тронула Алекса. Он восхищался ее мужеством.

Надо срочно переговорить с братом. Ему придется вернуться домой. И тогда Алекс сможет проводить максимальное количество времени с Дотти и Зоуи.

Когда Стасио вернется домой, он уедет на Аурум. Благодаря занятиям с Дотти, помощи слуг и охраны Зоуи достигнет невероятных результатов, а Алекс убедит Дотти, что она должна оставаться с ними как можно дольше.

Словно блин, подброшенный над сковородкой ловким поваром, сердце Дотти перевернулось, когда несколько дней спустя в ее импровизированный класс вместе с дочкой вошел принц. На Зоуи был надет розовый спортивный костюм и кроссовки.

Алекса Дотти узнала с трудом. Вместо сшитых на заказ кожаных ботинок он тоже надел кроссовки. А при виде его тела, облаченного в обычные джинсы и желтую футболку с широким вырезом, у нее слегка закружилась голова. Честно говоря, он выглядел невероятно сексуально. При виде густых темных волос на его широкой груди у нее пересохло во рту, и ей пришлось срочно отвести глаза. Этим утром отец Зоуи выглядел скорее как привлекательный мужчина, а не как принц, пробуждая в ней инстинкты, которые дремали долгие годы.

Алекс часто посещал их занятия, а также сдержал слово и ужинал с ними вместе. Дотти по-прежнему поражали его любовь и забота о дочери, но, с другой стороны, это вызывало страх. У принца были завышенные требования относительно ребенка, поэтому он надеялся на скорый успех. Она очень хотела оправдать его надежды и стать свидетелем триумфа Зоуи.

Но дело было не только в этом. Никогда маленькие пациенты не называли ее мамой. Случай с Зоуи не имел прецедентов.

Обычно Дотти занималась с детьми в институте. Проживание под одной крышей осложняло работу, так как создавало атмосферу близости с ученицей. Зоуи упорно продолжала называть Дотти мамой. И каждый раз, когда это случалось, Дотти терялась, потому что маленькая девочка успела занять место в ее сердце.

И, что хуже всего, Дотти отчаянно нуждалась в одобрении со стороны Алекса. Интересно, она стремилась к этому из-за того, что он был принцем? Молодая женщина надеялась, что нет. Ей очень не хотелось становиться подхалимкой, которых так не любила ее тетя. Да и сама Дотти тоже.

– Сссссссссс, – поприветствовала она Зоуи.

Девочка сразу произнесла в ответ правильный звук. Алекс обнял дочку прежде, чем все трое уселись за стол.

– Превосходно, Зоуи. Доброе утро, ваше высочество.

Дотти узнала запах геля для душа, которым он воспользовался. Этот чудесный запах напоминал ей об утренних часах, проведенных вместе с мужем…

Но на нее смотрели черные, а не светлые глаза.

– А меня не поприветствуете так же? – спросил он. – Неужели меня не приняли в игру?