— Нет, нельзя, полицейские велели там ничего не трогать и никого не пускать.

— Ничего не трогать? А ссать ты куда будешь ходить, ну это, мочиться, то есть?

Ксения вдруг поняла, что действительно не сможет себя заставить зайти и сесть на унитаз, который интимно терся боком об оскверненную ванну.

— Да, я как раз хотела попросить воспользоваться вашим туалетом, можно?

— Ну давай, — неохотно сказала Серафима, которой совсем не хотелось возвращаться из нтвшного сериала в серенькую ноябрьскую реальность

Но Ксения уже встала и направилась в коридор, в котором вдвоем было не разойтись, и потому Серебряковой пришлось развернуться и выйти на площадку.

Серафимина квартира была чуть побольше, но еще сумрачнее и запущеннее. Туалет, который. казалось, не ремонтировался с момента возведения здания в начале века, оброс серой паутиной по углам. Но в Ксенином положении было не до чистоплюйных капризов. Спасибо, что пустили пописать, добрые люди.

Соседка была настроена еще поговорить, обсудить судьбу Сереги и прогнозы на развитие детективного сюжета, но Ксения извинилась, сказала, что она с трех ночи в дороге и после таких бурных событий еле стоит на ногах и не в силах разговаривать.

Вернувшись в свою квартиру, она поколебалась — закрыть дверь или оставить открытой: неясно было, где таится опасность — снаружи или внутри.

Но все же повернула ключ в замке и села опять на тот же стул, который казался ей как-то уже обжитым и потому более безопасным. Вдруг, испугав ее до дрожи, мобильник звонко заголосил: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше, только утро замаячит у ворот!» Звонила риелторша Зоя Мокиенко. Ксения еще раз пересказала ей все события утра, которое, как ей казалось, началось уже неделю, если не месяц, назад.

— И что ты дальше намерена делать? Ты можешь в этой квартире теперь жить-то? — поинтересовалась Зоя.

— В принципе могу, — так полицейские сказали, но на самом деле, Зоинька, не могу, конечно. Сейчас соберу вещи и съеду.

— А куда? — спросила Зоя. — И знаешь, я тебе очень сочувствую, но должна предупредить, что деньги хозяева тебе точно не вернут.

Ксению поселили в эту квартиру за относительно умеренную плату только при условии, что она заплатит за три месяца сразу и вперед.

— Ну и бог с ними с деньгами. Зоя, неужели ты могла бы остаться в квартире, из которой утром труп вынесли и мыться в ванной, где убиенный сидел?

— Да, вздохнула Зоя, — это вряд ли. Теперь как бы вообще обмен не сорвался. А тебе-то есть куда съехать? К знакомым или в гостиницу?

— Надо подумать, — ответила Ксения.

— Ну подумай. Если хочешь, я попробую тебе что-то подыскать, хотя в центре, на три месяца — очень нелегкая задача. Ну звони, если что. Я буду думать о твоей проблеме. Вдруг что подвернется, как вот в этот раз. Ключ от квартиры пусть пока у тебя будет, мы потом созвонимся. Я так полицейским и сказала, что, если им нужен будет ключ, пусть со мной свяжутся, я им открою. Мне важно знать, что с квартирой все в порядке.

Распрощавшись с Зоей, Ксения задумалась — куда же ей на самом деле переехать. Гостиницу, конечно, можно найти. Но это же недешевое удовольствие. А она уже попрощалась с немалой для себя суммой за аренду этой «нехорошей квартиры».

Ксения стала перебирать в уме питерских своих знакомых. Их вроде и немало, но тех, к кому можно было бы на три месяца в гости набиться… У кого тесно, у кого внуки, да у всех не то, так другое. И все это хорошие знакомые, но не такие задушевные друзья-подруги, к которым можно было бы экспромтом завалиться со своей раскладушечкой на три почти месяца. Да и прошли уже те времена, когда считалось в порядке вещей, если друзья и родственники наезжают в гости и спят вповалку на полу на старых воняющих нафталином пальто.

Юный барабанщик в телефоне опять забарабанил и заголосил высоким пионерским голосом. Ксения вздрогнула и решила, что сегодня же сменит рингтон на телефоне.

— Добрый день, Ксения Петровна! — Не узнав голоса в телефоне Ксения молчала.

— Ксения Петровна, это Вы? Вы в порядке? Это Людмила говорит, помните, мы в библиотеке познакомились дней десять назад.

— А, Людмила., — Ксения поняла, что она не в силах слышать встревоженный голос новой знакомой и вести бессмысленную светскую беседу и уже хотела, извинившись, отключиться, как вдруг, неожиданно для себя бурно разрыдалась в трубку.

— Ксения Петровна, что случилось? Я могу Вам помочь? Вы дома? Я могу приехать к Вам, если нужно?

Ксения рыдала уже почти истерически, ничего не отвечая.

— Ксения Петровна, я на машине и как раз тут недалеко от Вас. Я скоро подъеду, я помню, где Вы живете.

— Нет, не приходите сюда, давайте встретимся где-то в кафе, — удалось Ксении выдавить сквозь рыдания.

— Хорошо, подождите я сейчас посмотрю, что тут поблизости есть. Вот какое-то кафе на углу Малого и пятнадцатой линии — подойдет?

— Да, подойдет, — прорыдала Ксения.

— Ксения Петровна, может, все-таки заехать за Вами?

— Нет, — попыталась успокоиться Ксения, — я дойду. Давайте в этом кафе через полчаса, Вы успеете?

— Да, конечно, я тут совсем недалеко от Вас. Я буду Вас ждать в кафе «Лугела» через полчаса в 16.30. Вы найдете?

— В 16. 30? — Переспросила Ксения. — Ладно. Дойду, найду. Она нажала на кнопку отбоя и уставилась на экран телефона. 15 часов 56 минут. Боже, а ей казалось, что все еще длится утро. Хотя, конечно, поезд пришел почти в 11.

Поезд. Неужели еще сегодня она ехала на поезде из Финляндии, разговаривала в ресторане с Иваницкой довольно бодрая и даже веселая, несмотря на бессонную ночь. Теперь Ксения чувствовала себя старой, совершенно обессилевшей и разбитой.

Она взяла со стола пуховик, натянула шляпку и перчатки, достала из большой дорожной сумку поменьше, в которую влезал телефон, кошелек, пара книг, блокнот для записей и всякая дурацкая мелочь, нащупала в кармане ключи и покинула квартиру, которая теперь, вероятно, должна была именоваться не иначе. как «место преступления».

Глава девятая

На улице было сумрачно, почти темно и опять с неба что-то мокрое то ли падало, то ли капало. Ксения вспомнила, как дочь рассказывала, что в финском для такого дождеснега есть очень выразительное слово räntä. Рянтя — звучит омерзительно и безнадежно. Такая беспросветная рянтя сейчас у нее и снаружи, и внутри.

Пробираясь в сумерках по снежной жиже, Ксения начала сомневаться, правильно ли она делает. Зачем надо обременять малознакомого человека своими