Элис и Ванча проверялиоружие, пока я вооружал себя острыми кухонными ножами. Элис сделала несколькотелефонных звонков, организуя защиту для Энни и Дэриуса. Затем, с Эванной набуксире, мы вышли и я оставил свой дом детства во второй раз в моей жизни,уверенный в сердце, что я никогда больше не вернусь.

Путешествие через весь городпрошло без инцидентов. Все полицейские, казалось, были направлены к стадиону.Мы не заметили ни одного дорожного блока или пешего патруля. Нам почти никто невстретился. Было подозрительно тихо. Люди в своих домах или в барах наблюдаютза осадой по телевизору, ожидая начала действий. Эту тишину я знал из прошлого,тишину, которая обычно предшествует бою и смерти.

Десятки патрульных машин ифургонов стояли в кольце вокруг стадиона, когда мы прибыли, и вооруженныеохранники стояли и смотрели на каждую возможную входную или выходную точку.Барьеры были установлены, чтобы воздержать общественность и СМИ. Ультраяркиепрожекторы стояли на стенах стадиона. Мои глаза наполнились слезами от яркогосвета огней, даже от далекого, и мне пришлось остановиться и повязть полосутолстой ткани вокруг них.

– Ты уверен, что тыдойдешь? – спросила Элис, изучая меня с сомнением.

– Я сделаю все, чтосмогу, – буркнул я, хотя я не был столь убежден в своей клятве, как, будто ясимулировал. Я был в грубой форме, самой грубейшой она была, во время моейпоездки вниз по потоку и через живот Горы вампиров, когда я не сдал своиИспытания Инициирования. Чистка, моя рана в плече, полное истощение и передачакрови иссушили большую часть моей энергии. Я хотел только спать, не стоятьперед борьбой на смерть. Но в жизни мы обычно не можем выбирать время нашихрешающих моментов. Мы только должны встать и оказаться перед ними, когда ониприбудут, независимо от того в каком государстве мы находимся.

Большая толпа собраласьвокруг барьеров. Мы смешались среди них, незаметно для полиции в темноте идавке людей – даже жутко одетые Ванча, и Эванна были не в состоянии привлечьвнимание.

Когда мы постепенно вытеснилинаш путь к фронту, мы увидели густые облака дыма, выходящие изнутри стадиона, иуслышали случайный доклад об оружии.

– Что происходит? –спросила Элис людей, самых близких к барьеру. – Полицейские приблизились?

– Еще нет, – сообщил ейбольшой человек в кепке охотника. – Но небольшая передовая команда пошла часназад.

Должно быть новые первоклассныеединицы. Большинство из них побрило головы и было одето в коричневые рубашки ичерные брюки.

– Глаза у них былиокрашены в красный цвет! – выдохнул молодой мальчик. – Я думаю, что это былакровь!

– Не будь смешным, –рассмеялась его мать. – Это была просто краска, чтобы яркий свет огней неослеплял их.

Мы отошли, обеспокоенные этойновой информацией. Когда мы уходили, я услышал, что мальчик сказал:

– Мама, одна из техженщин была одета в веревки.

Его мать резко ответила:

– Прекрати сочинять.

– Кажется, вы былиправы, – сказала Элис, когда мы были на безопасном расстоянии. – вампеты здесь,и они, как правило, никуда не идут без своих владельцев.

– Но почему полициявпустила их? – спросил я. – Они не могут работать на вампирцев – или могут?

Мы неуверенно посмотрели другна друга. Вампиры и вампирцы всегда скрывают свои сражения от людских взоров.Хотя обе стороны находятся в процессе собрания армий, состоящих из людей, онидержат войну в секрете от человечества в целом. если вампирцы нарушили это вековоеправило и регулярно работают с людьми, то это свидетельствует о тревожном новомвитке Войны Шрамов.

– Я всё ещё могу бытьполицейским, – сказала Элис. – Ждите здесь. Я попробую узнать об этом побольше.

Она скользнула вперед, сквозьтолпу, мимо барьера. Она была немедленно остановлена полицейским, нопоследовала короткая, тихая беседа, она вернулась к разговору с тем, кто был вкоманде.

Ванча и я с тревогой ждали,Эванна спокойно стояла рядом. у меня появилось время, чтобы проанализироватьситуацию. Я был слаб, поэтому в опасности, и мои чувства работали плохо. Головараскалывалась, и тело дрожало. Я сказал Элис, что готов к битве, но откровенноне был уверен, в состоянии ли я защитить себя. Было бы разумней отступить иоправиться. Но Стив принуждает нас к этой битве.

Он бросил вызов. Мне нужнобудет бороться так хорошо, насколько смогу, и молить богов вампиров дать мнесилы.

Как и ожидал, я снова подумало пророчестве Эванны. Если Ванча и я столкнёмся сегодня со Стивом, то один изнас троих умрёт. Если это будет Ванча или я, Стив станет Властелином Теней, ивампирцы станут управлять ночью а также миром людей. Но, если Стив умрёт, ястану Властелином Теней вместо него, убью Ванчу и разрушу мир.

Должен быть способ изменитьэто. Но какой? Попробовать заключить мир со Стивом? Невозможно! Я не смог быпосле всего, что произошло с мистером Крэпсли, Томми, Шенкусом и многимидругими.

Перемирие – не вариант.

Но другой путь есть? Я не могсмириться с тем, что мир проклят. Мне было все равно, что

сказала Эванна. Должен бытьспособ остановить рост Властелина Теней. Должен быть.

Элис вернулась через десятьминут, её лицо было мрачным.

– Они танцуют подмелодию вампирцев, – коротко сказала она. – Я представилась главным инспекторомзагорода. Предложила помощь. Разряд офицеров заявил, что у них всё подконтролем. Я спросила о солдатах в коричневых рубашках, и они сказали, что этоспециальные силы правительства. Он не сказал конкретно какие, но я чувствую, онпринимает заказы от них. Не знаю, подкупили ли его или угрожают ему, но онитянут его струны, не сомневаюсь.

– То есть тебе неудалось уговорить их пропустить нас? – спросил Ванча.

– Я не уговаривала, –сказала Элис. – Путь уже открыт. Один тыловой вход разблокирован. Ближайшаядорога свободна. Полиции вокруг этого места нет.

– Он сказал тебе это? –спросил я, удивлённый.

– У него приказ говоритьлюбому, кто спросит, – сказала Элис. Она с отвращением плюнула на землю.

– Предатель!

Ванча посмотрел на меня стонкой улыбкой.

– Леонард там, не такли?

– Не сомневаюсь в этом,– кивнул я. – Он не может пропустить такое.

Ванча тыкнул большим пальцемна стены стадиона.

– Он сделал это в нашупользу. Мы почетные гости. Будет стыдно разочаровать его.

– Если мы войдём,возможно, не выйдем живыми, – заметил я.

– Это негативные мысли,– недовольно сказал Ванча.