– Нет! – застонала Энни.– Дэриус не убийца! Он не смог бы!

– Смог бы, – проворчалВанча. – У него нет выбора. Как только вампирец чувствует вкус крови, егоубеждения поглощают его. Он входит в своего рода транс и пьёт, пока он неистощит источник. Он не может остановиться.

– Но должен быть способпомочь ему! – настаивала Энни. – Врачи… Хирургия… Лекарства…

– Нет, – сказал Ванча. –Это не человеческая болезнь. Ваши доктора могли бы изучить его, и ограничивать,когда он питается. Но вы бы хотели, чтобы ваш сын провёл всю жизнь в тюрьме?

– Кроме того, – сказаля, – они не смогут остановить его, когда он станет старше. Как только онполучит свою полную силу, он станет невероятно сильным. Им нужно будет держатьего в коме, чтобы контролировать.

– Нет! – закричала Энни,её лицо потемнело от гнева. – Я не допущу этого! Должен быть способ спасти его!

– Есть, – сказал я, иона немного успокоилась. – Но это опасно. И это не вернёт его гуманность –только сделает его другим участником ночи.

– Не говори загадками! –огрызнулась Энни. – Что он должен сделать?

– Стать вампиром, –сказал я.

Энни смотрела на меня снедоверием.

– Это не так плохо, какзвучит, – быстро продолжил я. – Да, он будет медленнее взрослеть, но с этим вымогли бы справиться. И да, он должен будет пить кровь, но он не будет вредить,когда пьёт. Мы научим его справляться со своими убеждениями.

– Нет, – сказала Энни. –Должен быть другой способ.

– Его нет, – раздражилсяВанча. – И даже этот путь не является бесспорным. И безопасным.

– Я должен будуобменяться с ним кровью, – объяснил я. – Накачать клетки вампира в его тело изабрать клетки вампирца в себя. Клетки вампира и вампирца начнут атаковать другдруга. Если всё пройдёт хорошо, Дэриус станет полувампиром, а я продолжу бытьтем, кем и был.

– Но если всё пройдётплохо, ты станешь полувампирцем, а Дэриус не изменится? – предположила Энни,дрожа от мысли о такой ужасной судьбе.

– Нет, – сказал я. –Хуже. Если всё пройдёт плохо, я умру – также как и Дэриус.

После этого я ошеломлённорасслабился и ждал её решения.

Энни это не нравилось –никому не нравилось – но мы в конечном счёте убедили её, что это единственныйвыход.

Она хотела подождать,обдумать это и обсудить с её врачём, но я сказал ей сейчас или никогда.

Ванча и я должны быливыполнить эту миссию, " я напомнил ей. Мы можем больше не вернуться"

Когда мы сначала обсудилипереливание, Ванча добровольно вызвался. Он думал, что для меня пробовать небезопасно. Я был посреди чистки — мои клетки вампира занимали места клетокчеловека, превращая меня в полноценного вампира, и мое тело было в состояниипостоянного изменения. Но когда я нажал на него, он признал, что не былоникакой реальной причины думать, что чистка как-то повлияла бы на процедуру. Отэтого могла быть даже польза — с тех пор мои клетки вампира были гиперактивны,у них могло быть больше шансов уничтожить клетки вампирца.

Мы попытались расспроситьЭванну об опасностях. Она могла заглянуть в будущее и сказать нам, пройдёт всёуспешно или нет. Но она отказалась ввязываться.

– Это меня не касается,– сказала она. – Я не буду это комментировать.

– Но это должно бытьбезопасно, – нажал я, надеясь на заверение. – Нам предначертано снова встретитьСтива. Мы не сможем этого сделать, если я умру.

– Ваше финальноестолкновение со Стивом Леонардом отнюдь не высечено на камне, – ответила она. –Если вы умрёте раньше, он станет Властелином Теней и война качнётся в сторонувампирцев. Не думайте, что вы неуязвимы перед опасностью из-за вашей судьбы,Даррен – вы можете, а, возможно, и умрёте, если попытаетесь это сделать.

Но Дэриус был моимплемянником. Ванча не соглашался, – он предпочёл бы забыть на время о Дэриусе исосредоточиться на Стиве, – но я не мог оставить мальчика в такой опасности,нависшей над ним. Если я мог спасти его, я должен был.

Мы могли провести переливаниекрови с помощью шприцов, но Дэриус настаивал на традиционном способе скончиками пальцев. Он был взволнован, несмотря на опасность, и хотел сделатьвсё старым путём.

– Если я собираюсь статьвампиром, я хочу быть истинным вампиром, – ворчал он. – Я не хочу скрывать своиметки. Всё или ничего.

– Но будет больно, –предупредил я его.

– Меня это не волнует, –фыркнул он.

У Энни оставались сомнения,но в конце концов она согласилась на этот план. Она бы не сделала этого, еслибы Дэриус колебался, но он стоял на своём с мрачной решимостью. Я не хотелдопустить этого – и не говорил этого громко, – но у него был общий с отцомвзгляд. Стив был безумно злым, но он всегда делал то, что собирался сделать,ничто не могло изменить его намерение. Дэриус был таким же.

– Я не могу поверить,что это происходит, – вздохнула Энни, пока я сидел напротив Дэриуса и готовилсявонзить ногти в кончики его пальцев. – Ранее сегодня вечером я думала только озавтрашнем походе по магазинами и была здесь, чтобы впустить Дэриуса, когда онпридёт из школы. Тогда мой брат возвращается в мою жизнь, и говорит мне, что он– вампир! А теперь я привыкаю к мысли, что могу потерять его так же быстро, каки нашла – и моего сына тоже!

Она почти отказалась, но Элисподошла к ней и мягко сказала:

– Хотели бы вы потерятьего пока он человек, или когда он станет убийцей, как его отец?

Это было жестоко, ностабилизировало нервы Энни и напомнило ей, что поставлено на карту. Отчаяннодрожа, бесшумно плача, она отступила и позволила мне продолжить.

Без всякого предупреждения явонзился ногтями в нежную кожу на кончиках пальцев Дэриуса. Он взвизгнул отболи и дёрнулся в кресле.

– Не надо, – сказал я,когда он поднес пальцы ко рту, чтобы облизать их. – Пусть кровоточат.

Дариус опустил руки. Трещазубами, я когтями правой руки сделал рытвины на кончиках пальцах левой руки,потом наоборот. Кровь хлынула с десяти мясистых весен. Я нажал мои пальци надпальцами Дариуса, и держал их в то время как моя кровь течёт в его тело, а егокровь в моё.

Мы оставались в захвате втечении двадцати секунд… тридцати… больше. Я мог чувствовать клетки вампирцакак только его кровь влилась по моим венам, зуд, сжигание, шипение. Яигнорировал боль. Я мог видеть, что Дариус тоже чувствовал изменения, и этоприносило ему боль больше чем мне. Я прижался ближе к нему, таким образом, длянего было не возможно отделиться.