Выражаясь конкретнее – водитель не может вспомнить лица этого захватчика. Помнит лишь, что тот настойчиво интересовался, где проживает священник Артемий. И требовал назвать точный адрес, а лучше, так вообще отвезти его до самого дома.

– Артемия? – зачем-то переспросил участковый.

Николай проигнорировал вопрос коллеги. И сам задал вопрос:

– Как ты думаешь, Олег, может это как-то быть связано с убийствами священников в соседних областях?

– Всё возможно. Ничего нельзя исключать, – согласился Бориско. – А водитель сказал ему адрес священника?

– Нет, он его не знает.

– И лица его не запомнил?

– Нет, говорит, что какое-то серое пятно вместо лица. Как смазанное изображение.

– Он водителя по голове ничем не бил? Может, это такой эффект от сотрясения мозга?

– Говорит, что никто его по голове не бил. Просто, он отрубился в какой-то момент, а очнулся, когда его сержант за плечо тряс. Там, на заднем сиденье автобуса.

– А запаха никакого не было от него? Или ещё чего?

– Проверили. Кровь чистая. В общем, как стёклышко.

– Загипнотизировал тогда, получается?

– Возможно… Как версия, – задумчиво произнёс Николай, – я себе отметил.

– Так ты мне что, хочешь поручить сходить в цирк? Поспрашивать, не приехал ли к нам на гастроли гипнотизёр-иллюзионист?

– Ну, ты старик даёшь, – воскликнул следователь, – прямо сыплешь версиями. Старая гвардия! Спасибо!

– Так что, – спокойно продолжил участковый, – в наше местное шапито сходить?

– В цирк я сам загляну, а ты, Олег, проведай ещё разок нашего подопечного священнослужителя. Всё ли у него в порядке? Не заглядывал ли к нему кто из незнакомцев? Сердце мне подсказывает, что сгущаются тучи над его религиозной головой.

Участковый обречённо выдохнул, положил ладонь себе на лоб и с закрытыми глазами ответил в трубку:

– Хорошо. Проведаю. Замечу тучи – разгоню. Не смогу самостоятельно – вызову подмогу.

– Олег, я тоже устал. Не язви. Это наша с тобой работа. А кадров у меня не хватает. Ну, зачем нам с тобой на участке мёртвый священник? Согласен?

– Согласен, – буркнул Бориско.

– Ты мне с места отзвонись. Договорились?

– Договорились. Переговорю с отцом Артемием и отзвонюсь.

– Вот и ладушки. Бывай, товарищ лейтенант.

– Бывай, товарищ майор.

Пошли гудки. И это звучали гудки по его сегодняшнему скорейшему возвращению домой. Участковый понимал это.

И ещё он чувствовал, впрочем, как и следователь, что дело набирает обороты. Грядёт какое-то неординарное, стихийное событие. И именно этот вечер обещает быть особенно долгим. Особенно странным. А возможно, и страшным.

Бориско убрал руку со лба, хорошенько проморгался, отгоняя нахлынувшее наваждение. Огляделся по сторонам, убедившись, что в кабинете всё на прежних местах.

– Как будто заснул, что ли? На пенсию, видать, пора. Сильно уставать стал. А тут лица серые, смазанные.

Он отбросил в сторону заявления старушек, резко встал из-за стола, надел верхнюю одежду и вышел из кабинета.

Захар заметил огромный внедорожник сразу же, как только тот подъехал к воротам.

В марках машин сторож не разбирался, и не мог судить насколько это средство передвижения люксовое или крутое. А вот цвет этого корабля на колёсах, как когда-то и Артемия, старика Захара удивил. Такой чёрный, такой глубокий. Казалось, что это вовсе не машина, а дыра куда-нибудь в космос. В ту его часть, где напрочь отсутствуют и звёзды, и вообще что-либо светящееся.

Захар от такой мысли поёжился в своём стареньком пальтишке и подошёл к калитке в воротах, чтобы встретить дорогого гостя лично. Как договаривались с Артемием.

Открылась задняя пассажирская дверца, и из внедорожника не спеша появился мужчина во всём чёрном. Лишь белая сорочка, прикрытая чёрным галстуком, ярким пятном выделялась в облачении гостя.

– Доброго здоровья, – с лёгким поклоном обратился Захар к мужчине. – А я вас уже здесь поджидаю. Предупреждён. Поставлен, так сказать, в известность. Готов проводить.

Незнакомец переступил порог калитки, остановившись рядом со сторожем. Он абсолютно никак не отреагировал на всю тираду слов приветствия. Его глаза скрывали солнцезащитные очки, несмотря на угасающий день и приближающиеся сумерки.

– Готов проводить, – ещё раз зачем-то повторил Захар, откровенно не зная, что ещё сказать незнакомцу.

– Хорошо, – наконец-то отозвался тот. – Веди меня в храм. Надеюсь, всё уже готово.

– Думаю, что готово. – Сторож захромал в сторону здания церкви, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что гость следует за ним. – Говорю же, ждали. Можно сказать, давно ждали. Уж не чуда, так провидения точно. Слава тебе, господи!

Захар перекрестился, глядя на кресты облезлых маковок церкви, и улыбнулся через плечо своему ведомому. Тот молча кивнул.

– Вот сюда, – указал Захар на двери церкви, когда они подошли к ней вплотную, – по лесенке вверх, а там вам Клавдия покажет. Мне-то тут нужно быть. Я сторож. Двор сторожу. И ворота вот сегодня. Чтобы у вас всё гладко прошло. Я же понимаю, как это важно. У ворот буду стоять. Охранять буду…

– Хорошо, – перебил сторожа гость. – Это очень хорошо. Охранять надо. И если заметишь, что что-то не так, дай знать.

– Что-то не так? – переспросил Захар, не совсем понимая человека в чёрном костюме.

– Именно! – кивнул тот. – Что-то не так. Если это произойдёт, то ты это почувствуешь, – настойчиво повторил гость, словно это были слова какого-нибудь заклинания.

– Ну, ладно, – несколько смутившись, согласился сторож. – Буду на чеку.

Незнакомец снова молча кивнул и начал подниматься по лестнице к дверям церкви. Захар видел, как мужчина скрылся за дверьми. Постоял ещё какое-то время в глубокой задумчивости. Он никак не мог решить для себя, – какой он, этот их гость, этот богатый и щедрый человек? Добрый он или злой? Может ли он смеяться? Может ли сострадать?

Наверное, для Захара это навсегда останется загадкой.

Но сторож понимал главное: гость появился не для того, чтобы нравиться или не нравиться, быть понятым или стать чьим-то другом. Глядя на ветхое, недоремонтированное здание церкви, Захар понимал всю наивность любых вопросов.

В таких непростых раздумьях Захар не спеша пошёл обратно к воротам. В любом случае, он выполнит наказ Артемия: предупредить каждого пришедшего, что сегодня службы не будет из-за чрезвычайной, архиважной ситуации. А лучше просто никого не пускать и разворачивать без каких-либо разъяснений. Всем и каждому проповедь не прочтёшь и благую весть не донесёшь. Нельзя – и всё!

Подойдя к калитке ворот, Захар поднял взгляд и увидел, как впритык к внедорожнику припарковался городской рейсовый автобус. Пассажиров в салоне не было. И это не удивительно, ведь девятый маршрут здесь никогда не ходил. За рулём сидел уже знакомый Захару шофёр, коренастый мужичок с холодным, бегающим взглядом.

Водитель спрыгнул на мокрую брусчатку, хлопнул дверцей и уверенной поступью двинулся к калитке. С непроницаемым выражением