И уверенно нажал на педаль газа, добавляя скорости.

Когда Артемий свернул с дороги во двор своего дома, заглушил мотор и вышел из автомобиля, он заметил, как мимо ворот промчался тот самый автобус номер девять. Священник точно помнил, что здесь такой маршрут не ходит. Глупо, конечно, было бы предполагать, что его преследовал ещё и автобус. Видимо, просто ехал по своим делам, либо окольными путями добирался до гаража.

Сейчас мысли Артемия больше занимал предстоящий телефонный разговор. То, что он состоится, сомнений почему-то никаких не было. Была странная уверенность. Как в судьбе. Как в силе проведения. Вот это было странно. Он никогда не верил в неминуемость чего-то. Верил, что всегда есть выбор. Но сейчас нервничал от одной только мысли, что ситуация ему больше напоминала тупиковую. Странно… Но почему-то совсем не страшно.

С чередой таких мыслей, или, точнее сказать, с их чехардой в голове, Артемий вошёл в дом, снял верхнюю одежду и прямиком пошёл на кухню ставить чайник. Хотелось чаю.

Свет решил пока нигде не включать. Так и стоял на тёмной кухне, уставившись взглядом на синие языки газовой конфорки, лижущие бока белого эмалированного чайника. Слушал нарастающий шум нагревающейся воды и ждал, прислушиваясь к звукам в доме и за его пределами. Как будто тот факт, что он решил не включать свет в доме, мог отсрочить каким-то образом телефонный звонок или вовсе его отменить.

Телефон зазвонил тогда, когда Артемий сидел за столом, отхлёбывая чай из кружки. Успел выпить ровно половину. Отставив кружку в сторону, он протянул руку и снял трубку телефона с рычагов.

– Да, протоиерей Артемий, слушаю.

– Это Анатолий, – раздался в трубке ожидаемый голос. – Я обещал перезвонить.

– Да-да, я ждал…

– Ты подумал над моим предложением? Времени нет. Я тебе говорил. Нужен чёткий ответ: да или нет. Ты решил?

Конечно же, Артемий уже решил. Он точно знал, что ответит. Но язык никак не хотел выдавать в трубку телефона принятое решение. Что-то внутри него сопротивлялось. И Артемий догадывался, что именно. А возможно, даже был в этом уверен. Но храму очень нужны были средства, чтобы закончить ремонт. И что могла значить в этой ситуации его личная приязнь или неприязнь к этому человеку.

– Да, я хорошенько обдумал твоё предложение, – начал говорить Артемий. – Нашему храму очень нужны средства для окончания ремонта. И так как это будет делом исключительно богоугодным, то я скорее склоняюсь к положительному ответу, чем к отказу.

– Это очень верное решение, – совершенно спокойным тоном ответил голос в телефоне. – Скажи, сколько и в какой валюте тебе нужно средств, и мы обсудим время проведения обряда.

Артемию не нужно было долго думать. Он точно помнил, сколько просила за работу интернациональная бригада выходцев из Средней Азии. Полгода тому назад они просили тридцать тысяч рублей. Сейчас, возможно, попросят больше. Цены уже не те.

Ещё Артемий мечтал обновить позолоту хотя бы на центральном куполе храма. Не говоря обо всех пяти. Это ему обошлось бы ещё в сто двадцать, сто пятьдесят тысяч. Суммы в его понимании, конечно, запредельные. Но мечту он хранил и лелеял.

Не тот ли это самый случай, когда удача сама шла в руки. Неизвестно, насколько богат этот страждущий, желающий обрести веру. Если настолько же, насколько безумен, то, может быть, попросить его сразу построить рядом со старым храмом новый?

Колебаниям Артемия попросту не было предела.

– Сколько? – коротко повторил Анатолий, выказывая свою спокойную настойчивость.

– Чтобы закончить ремонт здания храма, необходимо порядка тридцати тысяч рублей…

И, немного помедлив, добавил:

– Хотя, сейчас, возможно, потребуется больше. Тридцать – это полгода назад…

– Я понял. На ремонт я пожертвую пятьдесят тысяч. Тебя устроит?

– Конечно, конечно. Более чем, – поторопился ответить Артемий.

– И ещё, я думаю, не помешало бы обновить позолоту на куполах?

– Что? – сумел выдавить из себя священник и тут же осёкся.

Как собеседник смог проникнуть в его мысли? Или, быть может, он ещё раньше успел встретиться с кем-то из прихожан, от них и узнал о планах, связанных с храмом. Может, сегодня тайком переговорил с Клавдией? Или с Захаром? Но они бы сказали. Обязательно сказали бы.

– Двести пятьдесят тысяч на позолоту куполов, – абсолютно невозмутимо отреагировал на вопрос Анатолий. – Могу слитком золота, но, насколько я знаю, нужно специальное, тонко раскатанное.

– Да, сусальное, – обречённо отозвался Артемий.

– Возьмёшь деньгами?

– Да, конечно. Лучше деньгами.

– Отлично! Бумаги у меня сколько угодно.

Но эта фраза не прозвучала из уст Анатолия, как шутка. Обычная констатация факта. Артемия это уже и не настораживало, и не пугало. Он словно шёл по прозрачному лабиринту, видя вдалеке выход, при этом, совершенно не понимая, – в правильную ли сторону он идёт?

– Осталось выяснить время проведения обряда крещения, – подытожил финансовые переговоры Анатолий.

Священник даже не успел что-то предложить, как собеседник безапелляционно выдал:

– Оптимально – завтра в течение дня. Вечер – крайний срок.

Артемий попытался мыслить в нужном русле, вспоминая график работы храма, есть богослужения или нет. Но мысли казались неповоротливыми валунами на берегу стремительного горного потока.

– Да, давай вечером, – сдался Артемий, оставив попытки управлять собственными мыслями.

– В шесть вечера.

– В шесть вечера, – повторил священник.

– Договорились. Буду завтра в шесть вечера. Пожертвования будут со мной.

– Да, хорошо…

Через небольшую паузу Анатолий добавил:

– Это будет великий день. Ты даруешь мне бога, и он станет нашим общим покровителем, отцом и спасителем.

Артемий хотел было откликнуться на такие слова своим благословением, или хотя бы сказать «аминь», но сдержался и промолчал.

– До завтра, священник, – раздалось в трубке, как показалось, более радостным голосом.

– До вечера, – нашёл в себе силы ответить Артемий и положил трубку.

Он устал от этого разговора. Разговора, который длился целую вечность. Вечность, в течение которой ему казалось, что он не принадлежит самому себе. Это было неприятным ощущением. Словно его пытались нагло обмануть, совершенно не беспокоясь, что обман вовсе и не обман, а бесстыдный грабёж. Причём грабёж не какой-нибудь его собственности, а чего-то гораздо большего.

Но тут же вмешивался разум: храму нужны были деньги! Ремонт молил о своём завершении. Значит, эта сделка не будет ни обманом, ни грабежом. А чем? Благом? Но для кого?

Голова начинала тяжелеть. Мысли путались. Хотелось просто лечь спать, чтобы на время сбежать от самого себя.

– Завтра будет новый день, – тихонько произнёс себе в бороду Артемий и, встав из-за стола, допил одним глотком остатки остывшего чая из кружки, и тяжёлой походкой направился к кровати.

Утренний звонок на сотовый телефон застал