испытаний, напрочь отбивающих стремление к альтруизму. Дальнейший мой рассказ — прямое тому подтверждение.

В тот замечательный день я шёл по городской улице и наслаждался солнечной погодой. На мне был элегантный костюм, состоявший из пиджака, рубашки и брюк белого цвета, а также пары коричневых мокасин. На правом плече висела кожаная сумка, чем-то напоминавшая почтальонку. Походка моя была такой лёгкой и уверенной, что даже солдатам из роты почётного караула с их отточенной маршировкой такое не повторить. Если случаются в жизни счастливые дни, то сегодня как раз был тот редкий случай. Полчаса назад я заключил договор на издание своей повести, над которой трудился около двух лет. Рука ещё чувствовала крепкое пожатие главного редактора, в ушах сладкой музыкой звучали слова поздравления, а в сумке лежал вожделенный документ с печатями.

На пути к автобусной остановке приятные мечты хороводом кружились в моей голове. И вдруг я увидел перед собой занимательную картину: крупного телосложения женщина, одетая в камуфляжный костюм, тащила по тротуару широкий, увесистый предмет. При близком рассмотрении, в её нелёгкой ноше угадывался металлический лист. Морщинистое лицо и седые прядки волос гражданки недвусмысленно намекали о пройденном этапе бальзаковского возраста, когда ещё сохраняется смысл сокрытия своих истинных лет под интригующим словосочетанием — тридцать с хвостиком. Спавший в глубине моей души самаритянин внезапно пробудился и я, как подобает интеллигентному человеку, вежливо обратился:

— Помочь?

Женщина отреагировала положительно и объяснила маршрут, куда следовало отнести предмет её забот. С моей же стороны последовала ответная просьба: подержать мою сумку.

Стоило мне взять лист обеими руками, как тут же ощутил невыносимую тяжесть. Такую, словно гора Эверест упала на мои плечи. Даже ноги подкосились от резкого напряжения. Несмотря на внезапное обстоятельство, я резюмировал о своей готовности, и мы вместе двинулись вперёд.

Шли мы медленно. Ненавистная мной железяка со скрежетом поддавалась вперёд. Нижний угол тёрся с тротуарной плиткой, порождая маленькие искры. Готов поспорить, что даже черепаха с тремя лапами обогнала бы нас вместе взятых. В какой-то момент я наконец-то удосужился спросить: а зачем вообще гражданка устроила такую авантюру? Ответ был прост и лаконичен: залатать крышу от дождя. И вдруг, словно услышав эти слова, ясное небо покрылось тучами, и раздался гром. Артиллерийский залп капель моментально обрушился на улицу, дома, деревья и прохожих. Моя верная спутница проявила сноровку и лёгким движением руки достала из-за пазухи дождевик. Не прошло и пяти секунд, как она оделась. Мне повезло меньше. Погодная стихия превратила меня из элегантного красавца в мокрого бедолагу.

Худо-бедно, не без божьей помощи, дотащил в итоге я этот лист до ворот дома. Переживавшая за исход мероприятия хозяйка, решила отблагодарить меня: сначала словом, а потом рублём. И если первое я принял спокойно, то от второго категорически отказался. Хозяйка же была непреклонна и всячески настаивала принять довольно приличную купюру. Но, как подобает настоящему мужчине, я с достоинством выдержал её натиск и вежливо отказал. Чтобы не провоцировать иные варианты благодарности, я быстро попрощался и поспешил по своим делам.

Вы ещё помните, как в самом начале я рассуждал о проявлении внимательности? Так вот, последующее стечение обстоятельств подтвердит всё вышесказанное мной.

Спустя двадцать минут, мокрый и уставший, я сидел в городском автобусе, который не спеша вёз меня домой. Ваш покорный слуга мог бы и дальше наслаждаться поездкой, позволяя шокированным мышцам прийти в себя. Но вспыхнувший образ кожаного предмета, стоимостью в две месячные зарплаты, и еще более драгоценной бумаги, которая хранилась внутри него, поразил меня разрядом электрического тока. Я тут же выскочил на ближайшей остановке и с выпученными глазами побежал к дому.

Добежав до дома и хаотично стуча по двери, я надеялся на сохранность своего имущества с последующим его возвратом. Раздавшиеся шаги в коридоре возбудили пуще прежнего.

И вот тут произошло то, что написал однажды поэт Александр Пушкин: «Я помню чудное мгновение: передо мной явилась ты».

Дверь со скрипом открылась и передо мной оказалась полуголая красавица, мокрая с ног до головы и покрытая пенкой для ванн. Белое широкое полотенце, в которое было обёрнуто статное тело незнакомки, впитав влагу с нежной кожи, на глазах становилось непристойным, полупрозрачным ситцем. Она смотрела на меня невозмутимым взглядом, в то время как я испытывал крайнее неудобство. Язык онемел, мысли в голове разбежались, а моё выражение лица и вовсе выдавало во мне идиота.

Но на этом сюрпризы не закончились. Внезапно за моей спиной раздался запыхавшийся голос:

— Молодой человек, вы сумку забыли!

Я инстинктивно повернул голову и увидел знакомую спутницу в камуфляжном наряде. Женщина подошла ко мне и медленно протянула предмет моих тревог.

— Я уже хотела попросить соседку подать объявление о вашей сумке.

Женщина указала на красавицу в полотенце. Затем добавила:

— Вы, должно быть, дом перепутали. Ну, ничего. Бывает. Мой напротив. Я заприметила вас в кухонном окне и поспешила навстречу. А пока спускалась вниз, вы к этому времени успели подойти к соседнему дому.

Это был невероятный конфуз. Я стоял, как каменный истукан, не зная, что сказать, и пришел в себя, лишь когда за спиной соседки послышался грубый голос:

— Таня, что ты там стоишь голая?

Затем послышался топот. Показались мускулистые руки, волосатые ноги, круглый пивной живот и большая, размером с арбуз, голова. Мужчина высунул голову вперёд, и на свету показалась лысая физиономия бульдога. Он посмотрел на меня, прищурив глаза, и басом спросил:

— Не понял. А чё происходит? Мужик, ты кто такой?

— Да никто. Сумку потерял. Пришёл обратно за ней, — промямлил я от растущего беспокойства.

К сожалению, ответ не удовлетворил мужчину и тот, подобно извержению вулкана Кракатау, покраснел от злости.

— Тань, а чё ты вышла в таком наряде? Чё, хахаль твой? Да? — произнёс он, отталкивая в сторону соседку. — Ну, держись, кобель!

Механизм самосохранения сработал и, вырвав сумку из рук женщины в камуфляже, я побежал к автобусной остановке. Бежал так быстро, как никогда раньше. Бульдожья физиономия попыталась угнаться за мной, но занятия по физкультуре помогли оторваться от пивного профессионала с одышкой. Дистанция между нами увеличивалась, а обещания перевода на больничную койку, извергаемые из уст несостоявшегося рогоносца, постепенно заглушались. В конце концов, я добежал до своего автобуса, прыгнул в него на скаку и, убедившись в безопасности, отправился обратно домой. То обстоятельство, что городской транспорт оказался там, где нужно и когда необходимо, наверное, моя единственная, но самая значимая удача за весь этот день. Ведь лёгкие уже не успевали дышать и обеспечивать мышцы ног кислородом. Ещё чуть-чуть и