class="p1">— Да что угодно: картины пишу, курсовые и дипломные работы… Я по роду занятий — свободный художник.

— Свободный? Интересно, интересно. А каких политических взглядов придерживаетесь? Я, например, сторонник консерваторских. Друзья мои тяготеют к либеральным. А вы?

«Ну, влип, — подумал Яков. — Надо сказать что-то нейтральное».

Но ничего подходящего не приходило в голову, и он выпалил:

— Я — против всех!

— Как это против всех? — удивился Дмитрий Павлович.

— Я выступаю против всех, ибо в политике абсолютно не заинтересован. Пусть эти клоуны кричат с трибун и раздают обещания налево и направо. Толка всё равно не будет. Мне на них наплевать. И честно признаюсь: будь моя воля, то сослал бы этих болтунов в Сибирь. Пусть леса валят и руду добывают. Да, именно так. Авось, польза появится.

— Эк вас растащило! Да вы, батенька, нигилист, хуже тургеневского Базарова. Но дам совет: держите в тайне ваши высказывания. Общество не одобрит. Государь не поймёт.

— Вот, вот. И среди мышей полевых поди доносчики имеются! — добавил Николай Михайлович шёпотом.

— Да не бойтесь вы так, — улыбнулся Яков, у которого водка на голодный желудок вместо чувства сытости принесла чувство повышенной самоуверенности. — Вы же взрослые люди. Ну, сами подумайте: кому я нужен? Я кто — революционер? Или лидер оппозиции «Правда в ногах»? Я обычный человек. Плевать на всё это хотел. По мне, так каждому своё: пусть охотники занимаются охотой, художники пишут картины, а президент управляет Россией!

— Погодите, Яков. Какой президент? У нас не Соединённые Штаты. У нас император на престоле! — воскликнул Николай.

Тут Яков осознал вторую допущенную ошибку. Поторопился с мнением о политике. Ещё больше подозрений теперь вызывает. Объяснение не заставило себя ждать.

— Тьфу ты. И правда. Какой ещё президент? Писал на фрилансе давеча за одного студентика очкастого курсовую работу по истории Штатов: вот с языка-то и летят во все стороны термины инородные. Стыдно мне. Виноват. Императора имел в виду. Только его одного. Трон за ним закреплён. И не чета президенты эти императору нашему, только он один осознанный человек здравомыслящий.

— А… Теперь понятно. Интересный вы человек, Яков. Точно не соскучишься.

— Взаимно, Николай.

Между тем, наблюдавший за гостем Василий Владимирович решил включиться в беседу. Ехидная ухмылка не сходила с его лица.

— Позвольте и мне задать вопрос интересному человеку. Скажите, уважаемый, а как вы здесь оказались? Имею в виду поле.

— На лошади прискакал. Я, это, заказ выполнял: картину рисовал, — непринуждённо ответил Яков.

— А где же тогда ваши кисти? Где краски?

— На лошади вместе с картиной. Я так, пешочком решил пройтись. Подышать воздухом после работы. Мало кто знает, но часами держать кисть — то ещё удовольствие.

— Ой, а что это у вас на ладонях?

— Где? — сказал Яков и стал рассматривать ладони.

Осмотр ничего не дал. Ничего постороннего Яков не увидел. На белых рукавах кафтана тоже ничего.

Яков перевёл взгляд на Василия, и его охватил страх. Лицо собеседника преобразилось: брови нахмурились, глаза широко раскрылись, а ехидная улыбка сошла на нет.

— Знаете, Яков, в отличие от моих друзей, я первым увидел вас там, вдалеке. Блуждали совершенно один. Без лошади!

Дмитрий Павлович и Николай Михайлович вопросительно посмотрели на гостя.

— Почему ладони у вас такие чистые? Нет ни единого пятнышка, способного опровергнуть подозрения.

Напряжение за столом возрастало. Яков чувствовал буравящие взгляды собеседников. Он молчал, боясь что-либо произнести.

— Недавно по окрестностям пролетели две новости. Одна про сбежавшего каторжника, осуждённого за воровство. Имя его Яков. Прозвище Шиншилла. Любил шубы и меха воровать. Другая новость: ограбили дом помещика Третьякова. Драгоценности остались нетронутыми, а вот кафтан помещика пропал.

Не отрывая взгляда, Дмитрий Павлович рукой потянулся к ружью. Николай Михайлович крепко сжал кулаки. Гость в белом кафтане приготовился к худшему.

— Когда что-то происходит один раз — это случайность. Во второй — совпадение. В третий — закономерность. Вы так не считаете, Яков Шиншилла?

Яков вскочил. Ноги понесли его в сторону. Охотники не успели среагировать. Старший схватился за ружьё, направил в спину беглеца и нажал на курок. Раздался глухой щелчок. Выстрела не случилось. Ствол был пустым. Разозлившийся охотник вытянул с ремня патроны и принялся дрожащими руками заряжать ружье. Николай Михайлович, размахивая в воздухе кулаком, попытался догнать Якова. Но, наступив на неровный холмик, преследователь потерял равновесие и упал лицом в грязь.

Только бывалый охотник, Василий Владимирович, не стал напрягать усилия, а прибегнул к помощи брата меньшего — борзой собаки, лежавшей позади привала. Он приложил пальцы к губам и свистнул. Собака прибежала на свист, а потом услышала команду:

— Фас!

И собака сорвалась с места.

Впереди, метрах в двадцати от себя, Яков увидел возвышающийся холм с обильной растительностью, и ему пришла мысль, что можно будет каким-то образом у подножия этого холма спастись от преследования. В этот момент правая нога провалилась в какую-то яму. Парень стоял на одном колене и пытался вытянуть ногу, но что-то удерживало её. Поддавшись панике, он стал активнее дёргать ногой. Изменений не произошло.

Беглец услышал, как кто-то сдавленно и злобно рычит. Яков повернул голову и увидел белую собачью морду с торчащими из пасти клыками. Борзая сокращала дистанцию, предвкушая напасть на указанную хозяином цель.

В это самое мгновение откуда-то с неба прозвучал голос:

— Что, Яша, доволен аттракционом событий?

Яков поднял глаза и увидел чёрного кота. Он неподвижно стоял на холмике и глядел на бедолагу.

— Ты! Это всё ты сделал! — крикнул в истерике парень.

— Естественно! А кто же ещё? — ответил кот. — Надо было как-то тебе преподать урок.

— Вытащи меня отсюда!

— Зачем?

— Как зачем? Меня сейчас загрызут насмерть!

— Это я сам вижу. Но зачем? Чтобы опять стал воровать? Потакать тёмным желаниям? Даже не знаю…

Вдруг прозвучал выстрел. Дробь угодила в землю и маленькие комья разлетелись по сторонам. Комья попали и на Якова. По лицу его градом лились слёзы. Сказывалась эмоциональная постоянная встряска и круговерть опасных нескончаемых приключений.

— Вытащи меня, пожалуйста. Я всё понял! Честно тебе говорю! — продолжал кричать парень.

— Будешь ещё воровать? — строго спросил кот.

— Не буду! Клянусь!

— Вернёшь картину в галерею?

— Да! Да! Да!

Приглушённое рычание с характерным похрюкиванием донеслось до ушей Якова. Собака на бегу совершила прыжок. Пасть открылась, обнажая острые клыки.

Яков поднял руки и практически смирился со своей погибелью.

В глазах мгновенно потемнело. А затем появился свет. Окружающий мир растворился в нём. Земля, небо, охотники и собака — исчезли в одно мгновение. Свет поглотил Якова, но тот отнёсся к нему со спокойствием.

Ведь он знал, что этим испытаниям