местами. Король мог нарядиться крестьянином, а крестьянин – королём. И ещё там были какие-то постановки и…

– Ближе к делу, – той же монетой отплатила Рая за невнимание к её речам.

– Ты же помнишь прозвище Людовика XIV?

– Дай подумать… вертится на языке, такое интересное прозвище. Такое блестящее… ах да, конечно. Людовика прозвали Король Солнце.

– Вот именно! А на одной из постановок на балу он предстал в образе восходящего солнца, а в следующий раз… в образе солнечного бога эллинов – Аполлона. Ты понимаешь, что я имею в виду? – Даше обычно было трудно заставить себя доказать что-то, оперируя фактами, но когда представлялся случай погрузиться в какое-то дело с головой, она довольно быстро им увлекалась, так случилось и в этот раз.

– Точно! Как я сразу не догадалась! Король-Солнце! А в письме – легенда, связанная с греческим богом Аполлоном!

– И упоминается фигура кардинала!

– Кардинал во Франции у меня всегда будет ассоциироваться с Ришелье, но, думаю, ты права. Здесь имеется в виду именно Мазарини.

– И это значит, что мы знаем приблизительно дату этого письма! Кардинал Мазарини умирает в 1661 году. И после этого Людовик объявляет, что больше не нуждается в назначении нового первого министра, а собирается править самостоятельно. Следовательно, письмо было написано до 1661 года.

– Хм, а там не написано, на ком он был женат?

– Так, сейчас… здесь написано, что «Людовик XIV состоял в браке с Марией Терезией Испанской с 1660 по 1683 год…» Ты же не думаешь, что Мария Терезия – это та самая Мари?

– «Мой кареглазый ангел, Мари! Не думал, что море может быть таким жестоким, чтобы стать преградой для двух любящих сердец, но боюсь, что всё обстоит именно так…» – Рая наизусть прочитала первые строки письма. – Не знаю, думаю, нам следует копнуть глубже.

– Считаешь, это не бессмыслица? Не плод нашего разыгравшегося воображения?

– А если и так? Разве это не отличный повод открыть для себя нечто новое?

– Может быть, ты и права… – задумчиво произнесла Даша. – Кстати, только обещай, что не будешь меня осуждать за мой вопрос…

– Даша, я же твоя лучшая подруга! Я могу посмеяться над ним, над тобой, удивиться твоей способности задавать не к месту странные вопросы, но осуждать тебя я не стану. Никогда.

– Тогда скажи, – набрав в лёгкие побольше воздуха, сказала Даша, – к чему может сниться рыбацкая лодка?

– Если ты плыла в лодке по спокойной воде, – задумчиво произнесла Рая, – то, значит, наяву ты будешь полностью уверена в своих силах.

– Такое толкование мне нравится, но оно разительно отличается от моего сна – море было неспокойно, а в лодке находилась, может быть, я, а может… и не я…

– Тогда не придавай сну особого значения.

– Почему?

– Потому что такое предзнаменование неутешительно, а в подобном случае я во сны не верю.

– То есть ты веришь только в хорошие предзнаменования?

– Я не верю ни в то, ни в другое, но хорошие хотя бы поднимают мне настроение.

– Так всё-таки что может означать мой сон?

– То, что на твоём пути встанут препятствия (их тяжесть зависит от того, насколько неспокойным было море), для преодоления которых тебе придётся что-то изменить в себе или заручиться чьей-то помощью и поддержкой.

– Если честно, я ожидала, что твоё предсказание будет интересней. Судя по описанию, подобные сны должны являться каждому второму из племени человеческого.

– Именно поэтому я и не придаю большого значения снам.

– Наверно, это правильно… – подумав, сказала Даша. – Давай попробуем найти что-нибудь ещё… – добавила она, снова возвращаясь к книгам.

Рая отложила письмо, которое она всё ещё держала в руках, и любовно окинула взглядом стопку, возвышающуюся на диване, прежде чем взять в руки маленькую жёлтую книгу с выцветшими страницами.

– Кстати, с какого возраста Людовик считался совершеннолетним, и Анна Австрийская сложила свои обязанности регентши? – спросила Даша.

– Я думаю, что ты сама в состоянии найти ответ на свой вопрос, – ответила Рая, даже не делая попытку помочь подруге.

Даша надула губы, но продолжила поиски. Вскоре она наткнулась на ответ.

– 5 сентября 1651 года Людовику исполнилось тринадцать лет, и по указу, изданному ещё Карлом V Мудрым (годы правления 1364–1380), он становился совершеннолетним… это должно нам как-то помочь?

– Я не знаю, что конкретно мы ищем, но чем больше мы входим в режим «сбора информации», тем внимательнее становимся к деталям. Кстати, ты не находила сведений о том, как Людовик относился к Парижу?

– Ммм, нет. Здесь пишут про гражданскую войну 1648 года… и про неприязнь парижан к Мазарини… про то, как королева с детьми и первым министром тайно покидали Париж… дважды… Луи тогда было лет десять.

– Да, уж, невесёлое детство. Думаешь, это могло повлиять на отношение Людовика к городу?

– Не знаю, но, мне кажется, ты знаешь больше меня. Ты что-то нашла? Что за книгу ты держишь в своих руках?

– Неважно, но я прочту тебе одно письмо оттуда. Слушай внимательно:

«…Сбегать всякий раз, когда трудности встают на вашем пути.

Улыбаясь тем, кто остался. Этого ли ожидают от короля?

Это ли настоящая свобода? Вы её чувствуете?

Ветер наводит на размышления, что ваша свобода – лишь ложь.

Кто придумал правила этой игры? Вода, которой вы по утрам умываете ваше лицо, нашепчет вам: «Лгун! Лгун!» Деревья в ваших парках и садах прошелестят вслед: «Лгун! Лгун!» Оставив попытки изменить себя, вы оправдываете свои недостатки. И не принимаете чужие.

Кто же вы? Зеркало вашей души было безжалостно, но вы уже давно разбили его в своей душе. Что же останется, если разрушить всё? Вы скажете, что останется… фарс.

Пожалуй, на этот раз вы говорите правду. Вы так и не полюбили Париж… но осуждаете мой отъезд, совершённый по воле королевы и под давлением кардинала…»

Текст кое-где потерян, но письмо было подписано Марией Манчини – племянницей кардинала Мазарини и возлюбленной Людовика XIV.

– Неужели это ещё один фрагмент головоломки! Ещё одно письмо… – задумчиво проговорила Даша.

– Это не просто письмо, – загадочно проговорила Рая, – это подделка.

– Что? – не поверила Даша. – Оно же приводится в твоей книге!

– Да, и именно как подделка. Не всему можно верить, Дарья! – нравоучительным тоном произнесла Рая. – Вот, к примеру, эта книга, по-твоему, какого года?

– Эта? – задумчиво проговорила Даша. – Она на вид такая старая и потрёпанная. Наверное, какого-нибудь 80–90 года прошлого столетия…

– То есть ты думаешь, что её издали в 19801990 годах?

– Да, хотя, скорее всего, раз ты меня спрашиваешь об этом, в твоём вопросе скрывается подвох…

– Её издали в прошлом году.