— такая бы легко вписалась и в начало и в середину прошлого века.

Она быстро выяснила у поставщиков, кто доставлял в несуществующий филиал детектор лжи, и мы поехали через весь город, разговаривать с отвозившим покупку к обманщикам курьером. Чавук из любопытства увязался с нами, и вскоре болтал с Дмитрием, повергая моего телохранителя в шок:

— Главный продукт, который производит человечество — это мусор! — вдохновенно вещал он новому лицу.

— Но есть же сортировка и утилизация. Свалок давно не осталось…

В ответ Чавук показывал что-то на своем мультисмартфоне. Наверно, очередные помоечные шедевры.

— Це-це! Где ты достал такое?.. Да это… да це-це!!! Такого же больше не производят! — только и слышались возгласы изумленного Дмитрия.

Надо же, «це-це»! Не помню, когда в последний раз слышала, чтобы так выражались. А на вид Дмитрию не дашь больше тридцати.

Наконец, дорожка принесла нас к пункту назначения, и мы покинули удобную лавочку. Ждавший нас паренек-курьер переминался с ноги на ногу — такая привычка появлялась у большинства любителей «пузырей». В статичном виде эта обувь выглядела красиво, особенно женские босоножки на платформе — застывшие шарики разной величины, полностью скрывающие остальные части обуви, словно нога просто в пене или горке огромных жемчужин. Служила, эта гадость, якобы релаксом-антистрессом, на деле раздражая окружающих чавканьем, хлюпаньем или свистом воздуха — в зависимости из чего сделаны пузыри.

Модник неразборчиво назвал свое имя, пожал руку Дмитрию, наверняка приняв его за главного, с некоторым удивлением пожал следом мою руку, Чавука предпочел не замечать. Хотя, по мне — так они как раз друг друга стоят. «Восточный» халат однокурсника преотлично сочетался бы с «пузырями», но Чавук принципиально не расставался с сандалиями.

— Деньги заплатили настоящие, — первое, что сказал он, выслушав рассказ, хотя тетка Чавука вроде уже объяснила все их конторе.

— Нам нужно их найти. Подставной филиал — это не шутки! — отрезал Дмитрий.

— Да я ничего и не говорю. Мы им предлагали услуги нашего полиграфолога — найм, или базовое обучение. Они отказались, а ведь можно же иногда для посетителей работу экспоната демонстрировать…

— Кого-кого? — не понял Дмитрий.

— Детектор лжи еще иначе называют полиграфом, — вмешалась я. — Соответственно, специалиста, который замеряет показания, называют полиграфологом. Так что они сказали? Как объяснили отказ?

— Соврали, что у них есть свой специалист. Какой-нибудь диванный теоретик, начитавшийся книжек! Я сразу понял! Где они найдут специалиста⁈ — возмущенно поделился домыслами курьер, лишившийся прибавки к зарплате за продажу услуг полиграфиста.

— Вы очень наблюдательный человек! — с серьезным видом похвалила парня я. — А как они выглядели, можете описать?

— Да как… костюмчики обычные, прям ноль фантазии, смотреть тошно. На клонов из ужастика похожи! И лица такие… ну как бы без примет, и волосенки прилизанные. Как такое раньше называли? «Офисные крысы», во!

Большего от него мы не узнали, выяснили адрес «филиала» и отправились туда. Правда, я не на что особо не надеялась.

Чавук снова не упустил случая вдохновенно поделиться с окружающими своими мыслями про художественную и смысловую ценность мусора, значение вмятин на грязных жестянках, подтеках и засохших слоях всяких пищевых жидкостях, неповторимых завитках спутанных клочьев вычесанных волос… А так же «самопожертвенно» предлагал мне взорвать пару-другую его картин ради «союза» нашего искусства, надеясь набрать немного популярности за мой счет.

В общем, всю дорогу было весело, подозреваю только, второй раз Дмитрий отыщет повод отказаться от сопровождения моей персоны.

Как и объяснял курьер, «филиал» располагался внутри комплекса-новостройки, на нулевом этаже. Охранник, с подозрением косясь на Чавука, провел нас к арендованному помещению — оно пустовало. Владельцы покинули его сегодня, а про музей никто здесь и не слышал.

Я оглядела территорию — вокруг квадрата «филиала» располагались пустые помещения, еще не обретшие владельцев. Идеальное место, чтобы держать похищенного человека — кричи, не кричи — услышать некому.

Охранник, по моей просьбе, открыл дверь и впустил нас внутрь, на вопрос Дмитрия, не будет ли у него проблем, посмеялся и сказал, что всего лишь пускает потенциальных арендаторов осмотреть пустое помещение.

Мы прошлись по пустым залам, где и вправду поместилось бы две-три выставки, осмотрели подсобные помещения. Я толкнула не запертую двустворчатую дверь, оглядела одну из небольших комнат. Одинокий стол, видимо входивший в стартовый набор для арендаторов, кресло, пустой стеллаж. Пол сверкал кристальной чистотой, охранник что-то весело вещал о наличии совести у временных владельцев, не поленившихся позаботиться о мусоре и пыли перед уходом.

Уже собираясь покинуть здание, таинственные арендаторы которого вполне возможно не имели никакого отношения к похищению Льюиса, я заметила на кресле какие-то небольшие потертости в странном месте на подлокотнике. Притворившись, что рассматриваю что-то на экране своего браслета я, изобразив рассеянность-задумчивость, присела в кресло. Если положить на подлокотники руки, то потертости располагались примерно в области запястий.

Если бы руки привязали к креслу.

Голова мигом опустела, я пыталась вспомнить длину рук Льюиса относительно собственных конечностей, но ничего не выходило. Пока Чавук что-то вдохновенно рассказывал охраннику, я быстро наклонилась, осматривая ножки кресла, но ничего не разглядела. Возможно, привязанный к креслу человек не дергал ногами так часто, как руками. Возможно, потертости на подлокотниках — всего лишь заводской брак.

Решительно встав, я заявила, что получила сообщение, и мне нужно срочно идти. Охранник не стал нас задерживать, с сожалением облапав меня взглядом на прощанье.

По дороге домой я только и думала что об ошибках, которые наверняка сегодня совершила. Новых сообщений в ящике не нашлось, Жасмин, пока я моталась по городу, играя в детектива, не похитили, но настроения это не улучшило. Единственная ниточка оборвалась, канула в море. Оставалось только взломать систему слежения в комплексе «филиала», если злоумышленники заранее не подсуетились и не похозяйничали в ней.

Мурат как назло отсутствовал онлайн, зато Катя горела желанием со мной пообщаться.

Я весьма меланхолично поделилась с ней описанием сегодняшнего дня, а так же щедрой порцией отчаяния — надеясь не на совет или сочувствие от Катеньки, а на то, что собственные слова, напечатанные и стоящие перед глазами, позволят осознать что-то, что я упустила из виду.

Катя молчала непривычно долго. Никаких глуповатых восклицаний, смайликов, стикеров, раздражающей музыки, предложений воспользоваться связями муженька и очередных безумных идей. Когда я уже решила, что история Кате надоела, да и вообще на нашей дружбе пора ставить крест, она, наконец, написала:

«Мне нужно кое в чем тебе признаться».

И сразу после этих слов запиликал видеозвонок.

Глава 6. She-Matroskin

Я глупо пялилась на мигающую иконку. Мысли, не менее глупые, появлялись каскадом:

Катя нарушила запреты