банки с реактивами, порошками, а так же колбы, штативы и даже камеры, хранятся в ненадлежащем месте — на полках сарая. То есть, это Мурат зовет этот бокс-контейнер сараем, а я подхватила за ним. Дурные привычки заразны.

Зато отсюда ближе добираться загород, и Витьку удобнее подъезжать прямо к калитке на грузовике, а не ждать, пока мои бессменные операторы Олег и Сергей дотащат все оборудование, путешествуя к проезжим участкам по транспортным лентам и на своих двоих. Правда, в последнее время, к нам присоединился Пал Дмитриевич, а у него свои друзья с колесным транспортом. Так что я стала менее зависима от графика работы друга и от капризов его женушки, норовящей помешать отъезду Витьки в выходные.

Матроскин так и не разнюхал, что какое-то время жил бок о бок с Охотницей и даже как-то раз пил из ее любимой кружки. Так что Жасмин, разнообразия ради, продолжает чередовать в блоге выпотрошенные игрушки, подаренные Костей же, с полными сарказма постами, комментирующими его похождения.

К слову, менеджер едва не четвертовал ушастого детектива, но быстро опомнился и ныне Костик звезда в квадрате. О его делах, бессмысленных, но широкого размаха (более широк только нарост вымышленных подробностей, которыми обросло его участие во всем происходившем) раздули сенсацию международного масштаба.

Галактиону на этой волне перепал свой кусок славы — один из многочисленных друзей Матроскина взялся писать о его злоключениях книгу.

Галактион и Таня (именно так обыденно зовут владелицу восьми кошек) этим очень довольны. Да-да, на любовном фронте у Галактиона все сложилось преотлично. Во-первых, Таня давно привыкла его кормить, а во-вторых, давно фантазировала о таинственном мужчине, в общем, с радостью приняла его предложение руки и сердца. В честь этого молодожены завели еще двух кошек, увеличив общую численность их поголовья до десятка.

А тот закуток, по какой-то прихоти архитекторов заныканый между этажами, где просидел столько времени Танин таинственный принц, ныне сделался популярной достопримечательностью, снабженной указателями для посетителей и блестящей табличкой на входе. Внутри зевак ожидает красочное зрелище — врезанный (с сантехническим умением, которого не заподозришь за продвинутым программистом, в общем, Татьяне повезло с мужем-умельцем) в канализацию унитаз из подручных материалов и прочие удобства, заботливо промаркированные табличками.

Таня и Галактион планируют показывать это место своим будущим детишкам, в общем, передавать историю своего знакомства как семейное придание.

Я даже побывала один раз у них в гостях, вместе с Матроскиным. Столько кошачьей шерсти, дрейфующей по воздуху (и не только), видеть мне еще не доводилось. За исключением этого все оказалось довольно обычно — мебель была оптимизирована под кошек и их потребности, местами (распотрошенными углами и всем таким) представляя интерес разве что для Чавука, а вот Таня тяготела к украшениям типа сережек, в точности имитирующих ломтики колбасы и прочему в подобном духе. Я не удержалась и отправила фотографию ее холодильника в виде огромной яичницы-глазуньи Дашке с Кирой. Утонченные однокурсницы потом долго ругались, утверждая, что из-за меня им теперь снятся кошмары.

Удивительно, но всей этой шумихи избежала Шейла.

На суде один из «благодетелей» признался, что планировал сделать «террористку» официальным лицом их преступной компашки. А в случае крупного провала свалить на нее всю вину и скрыться.

Это признание никого не удивило. Видимо, именно такой расклад и не давал мне покоя тем днем, когда выловили большую часть «благодетелей», но додуматься до него я так и не успела, а вот для остальных это было очевидно еще на стадии планирования отправки Шейлы в стан врага.

В общем, Килиманджарову неведомым образом удалось уладить ее проблемы. Теперь все думают, что объявленная в розыск террористка — не более чем подсадная утка. Даже те статьи из интернета убрали. И, кажется, Шейла этим недовольна. Глядя на нее и Николая, я искренне радуюсь, что вовремя подсуетилась с Зариной для Толика. Во-первых, против Николая у братишки не было бы шансов. А во-вторых, не сомневаюсь, что Шейла попортит Килиманджарову немало кровушки.

С тех пор, как за Льюисом и Шейлой захлопнулись двери скорой помощи (им вкололи ацизол и, несмотря на сопротивление пациентов, доставили в больницу, откуда долго не отпускали) я видела его только мельком, а нормально поговорить и вовсе не удавалось. Друг то давал показания, то выбивал грант для исследований Мурата. В общем, был жутко занят.

Но теперь, спустя несколько месяцев, всех поганцев, наконец, выловили (правда, к разочарованию публики, уже не так эффектно, как в первый раз, когда «благодетели» и их подельники выскакивали из горящего здания прямиком в руки полицейским) и засудили, все устаканилось, и у гения нашлось время просто пообщаться со старой подругой. Это при том, что я часто бываю всего-то через дорогу от него, в доме напротив — у Пал Дмитриевича! Кому расскажешь, все будут ржать!

Потому, стискивая его сейчас в дружеских объятьях, я постаралась донести все свое недовольство его поведением, как следует придушив. Пусть ощутит, как я переживала!

— Льюис!!! — мелкая отпихнула меня в сторону, повиснув на шее программиста.

— Это имя не принадлежит мне, — вдруг строго заявил он, всю сознательную жизнь отстаивавший право называться Кэрроллом Льюисом, пусть и вторым. — Больше никаких чужих имен! Меня зовут Егор Альгожин.

И, хвастаясь, добавил:

— Переделать все документы и главное — триллион упоминаний о себе в СМИ было чертовски тяжело! Теперь мне нужен отпуск от тяжких трудов…

Экс-Льюис замолчал, ощутив враждебную тишину, но вряд ли раскаялся. Скорее недоумевал, почему мы не поздравляем его с таким «важным» событием.

Мы с Жасмин переглянулись. Желание поколотить Егора на лице мелкой не разглядел бы только слепой. Но что-то мне подсказывало — любые воспитательные меры здесь уже бессильны.