Она снова взялась за работу, но сосредоточиться не удавалось. И все из-за него. В конце концов, она приняла аспирин, потому что голова раскалывалась, и легла спать. Полночи она ворочалась с боку на бок, а вторую половину ее преследовал образ Форда.

Тем не менее, когда она проснулась ранним утром в понедельник, к ней вернулась железная решимость. Что бы то ни было, развод неминуем. С этой мыслью она села завтракать. Ничто не предотвратит развод. Абсолютно ничто. Только так она сможет снова обрести душевное спокойствие и не чувствовать себя мокрой курицей.

Следующие четыре недели — несмотря на опасения Мелани — прошли без каких-либо общений с Фордом. Мелани заканчивала работу над другими контрактами, но дважды съездила к Изабелл. Они уладили спорные вопросы, и обе остались довольны.

Во второй раз Мелани взяла с собой Джеймса. Он знал все личные обстоятельства Мелани, но счел совершенно естественным, что жена, которая разводится с мужем, берется за работу для бывшей свекрови.

Мелани не могла не заметить, что Изабелл немного опешила, впервые увидев Джеймса — этого Адониса с обворожительной улыбкой, который был способен обаять кого угодно. Чтобы свекровь не сделала неправильных выводов, Мелани отвела Изабелл в сторонку, пока Джеймс делал замеры в дальнем конце сада, и уверила, что между ними исключительно деловые отношения.

— Конечно, дорогая, — согласилась Изабелл с милой улыбкой, словно ничего подобного не могло прийти ей в голову. Тем не менее Мелани потом заметила, что свекровь улыбается Джеймсу намного теплее. Джеймс со своей стороны вел себя как обычно и к концу дня уже покорил Изабелл.

В ночь накануне работ в Хиллвью Мелани плохо спала. Августовская жара переросла в бабье лето, и в сентябре было даже жарче. Почва везде высохла, и, хотя это предпочтительнее для работ, чем дождь и грязь, погода не была идеальной. Но не предстоящая работа не давала ей спать в четыре утра и заставила спуститься вниз, сварить себе кофе и пойти во дворик. Это был Форд.

После той ночи, когда они спали вместе, не было ни минуты, чтобы он не присутствовал у нее в мыслях. И даже во сне он врезался ей в подсознание. Но она ничего от него не слышала. Ни слова. Ни телефонного звонка. Ничего. Она представила Изабелл смехотворно низкую смету — как он просил, — а настоящую, чтобы подчеркнуть официальный характер работы, переслала ему в офис. На следующий день ей позвонила секретарша Форда с сообщением, что мистер Мастерсон доволен сметой и чек она получит по почте. Так и произошло. С его подписью в положенном месте.

Мелани стало ясно — Форд смирился и начал жить дальше. Последняя дурацкая сцена, когда она почти что умолила его лечь с ней в постель, а затем дала ему понять, что он ей не нужен, переполнила чашу его терпения. Она его не винила. Да и как могла? И кому нужна такая идиотка? Но почему ее сердце разрывается на части, если происходит то, к чему она стремилась?

Мелани тяжело вздохнула и залпом допила кофе. Она задрала голову и посмотрела на темное небо с сотнями мерцающих звездочек. Она должна обуздать свои чувства. Ее мечты о счастье давно разбились, так почему она все еще живет прошлым? Она не такая, как все, — именно этого Форд не понимал. И не его вина, что он женился на женщине, приносящей несчастье. Но она никогда больше ни к кому не приблизится — таким образом она избежит боли для себя и для других.

Кофе был допит. Небо посветлело, проснулись птички, но Мелани продолжала сидеть. Тело у нее налилось свинцом.

Она почти не спала с тех пор, как Форд вновь появился в ее жизни. Хотя почему вновь? Он вообще не исчезал, если быть честной. Она могла не разговаривать с ним, не видеть его эти семь месяцев, но все равно он был рядом.

Ей стало жалко себя. Не может же она провести остаток жизни в таком плачевном состоянии. Горе от потери Мэттью навсегда будет с ней. Она с этим примирилась, она будет горевать по нему, пока жива. Он навсегда останется в ее сердце. Но то чувство потери, которое она испытывала к Форду, было иным и намного более сложным.

Хватит анализировать! Она закрыла глаза. Первые солнечные лучи упали на лицо. Часам к десяти — одиннадцати будет палящий зной, но сейчас солнце приятно грело. Она устала — физически, умственно, морально, — но должна держаться. Сколько на свете людей, которым намного хуже, чем ей: людей со смертельными и серьезными болезнями. Она, по крайней мере, молодая, сильная и здоровая. Она не смеет превращаться в нытика — она всегда терпеть их не могла.

Мелани немного взбодрилась. Оставив кофейный поднос на кухне, она поднялась наверх, чтобы принять душ. В семь часов она уже была в пути, заехав за Джеймсом, который снимал дом вместе с тремя друзьями. Бессмысленно им обоим каждый день совершать поездку в сотню миль по одному и тому же маршруту. Они ехали в Хиллвью по дорогам, еще не заполненным утренним транспортом, и прибыли в дом Изабелл в девятом часу.

Первое, что бросилось Мелани в глаза, — это припаркованный «астон-мартин» Форда. У нее екнуло сердце. Джеймс не заметил ее волнения. Он вылез из пикапа, потянулся и начал разгружать оборудование. Мелани взяла себя в руки и стала ему помогать. Зла не хватает на Форда. Ведь он обещал не появляться, когда она здесь. Он прекрасно помнит, что сегодня она приступает к работе у Изабелл. Он ведет себя нечестно.

Она услышала, как открылась передняя дверь, и шестым чувством поняла, что там стоит Форд, но не посмотрела в его сторону, продолжая помогать Джеймсу. А Форд тем временем прошел к тому месту, где они в нескольких метрах от его автомобиля припарковали свой пикап.

— Доброе утро, — сдержанно поздоровался он.

Мелани подняла голову и увидела, что серо-голубые глаза смотрят холодно. Ее охватил гнев. Да как он смеет смотреть на нее вот так? Он вообще не должен здесь находиться.

— Доброе утро, Форд, — в тон ему ответила она. — Я сегодня начинаю работу в саду. Ты забыл?

— Нет, не забыл, — невозмутимо произнес он и протянул руку Джеймсу: — Я — Форд Мастерсон, муж Мелани. А вы, как я понимаю, Джеймс?

Мелани забыла, что взяла на работу Джеймса уже после того, как ушла от Форда, и мужчины не были знакомы. Джеймс пожал руку Форда неуверенно, почти робко, а Форд не сделал ни малейшей попытки проявить дружелюбие и подозрительно прищурился.

Джеймс пробормотал вежливое «здравствуйте», поспешил отдернуть руку, сказав, что ему нужно перенести инструменты к дому, и быстро отошел.

— Ты так обрисовала своего помощника, словно он юный парнишка, почти что школьник, — недовольным тоном заметил Форд. — А он взрослый мужчина. Ему лет двадцать пять?

— Что? — не поняла Мелани. — При чем здесь Джеймс?

— И на мой взгляд, он держится очень уверенно, — мрачно добавил Форд. — Во всех отношениях.

— Джеймс после университета успел попутешествовать по миру, и я ни разу не обмолвилась, что он юный мальчик. — Мелани гневно взглянула на Форда. — И вообще тебя это не касается. Кстати, почему ты здесь?