Ей совсем этого не хотелось. Она опасалась возможных вечерних приступов тошноты, и к тому же быть вместе с Фордом — это лишнее напоминание о том, что она потеряла.

— Я не думаю…

Она не докончила, потому что он поцелуем зажал ей рот, рукой легонько стиснул грудь, а языком провел по зубам.

Мелани не протестовала. Не могла. И так было всегда. Стоило ему коснуться ее, как она таяла от желания, покоряясь его всепоглощающему притяжению. Вот поэтому она так отчаянно пыталась отдалиться от него. Сначала эмоционально, а затем и физически — уехав. Но он снова вошел в ее жизнь, и с гибельными последствиями… для нее. Но нет, она не смеет думать об их ребенке как о несчастье.

Она поцеловала его, как в ту роковую ночь в августе. Его губы действовали на нее, словно наркотик.

Сбоку подъехала другая машина, и Форд неохотно отодвинулся от Мелани. Она откинула прядь волос с разгоряченной щеки. Форд пробил брешь в ее обороне, которую она воздвигла против окружающего мира. Когда она его встретила, он заставил ее поверить в счастливый конец, в то, что его любви достаточно, чтобы защитить ее от всего и всех. Но он был не в состоянии уберечь Мэттью от нее, от того, что из-за нее погиб их ребенок.

Молодая мама с маленьким ребенком, который едва научился ходить, вылезла из остановившейся рядом машины. Было видно, что она беременна. Ей было не больше восемнадцати, глаза горят, лицо веселое, мини-юбка, легинсы обтягивают неимоверно длинные ноги. Глядя на нее, Мелани почувствовала себя старой каргой. Вот на какой женщине следовало жениться Форду. На юной, сияющей и без душевных расстройств.

— Форд, мне пора вернуться на работу. Сейчас.

На этот раз он не стал спорить.

— О’кей. Но уж, пожалуйста, объясни все Джеймсу, Нелл. У меня имеется шпион, который сообщит мне, если ты будешь плохо себя вести. Не забывай об этом.

Он шутил, но тем не менее его слова подействовали на нее как ушат холодной воды. Изабелл. Этот ребенок — ее внук. Мелани снова охватила паника. Так, наверное, чувствует себя рыба, когда попадает в сеть, а вырваться у нее нет никакой возможности.

— Значит, сегодня в восемь?

По его глазам было ясно — отказ он не примет. Мелани кивнула.

Он усмехнулся:

— Не смотри на меня так, словно перспектива ужина с отцом твоего ребенка хуже смерти. Моему самолюбию было нанесено достаточно ударов за последнее время.

Уже потом Мелани спрашивала себя, что заставило ее сказать то, что она сказала. Возможно, она вспомнила женский голос, когда разговаривала с ним по телефону. Или из-за его уверенности в том, что ее беременность решит все проблемы?

— У меня нет сомнений, что существует масса нежных пальцев, желающих пощекотать твое самолюбие, — сказала она с намеренным безразличием.

Серо-голубые глаза Форда превратились в льдинки. Она тут же пожалела о своей опрометчивости.

— Изволь объясниться. — Он просверлил ее взглядом.

Она дернула плечом:

— Нечего объяснять. Я просто сказала, что уверена — женщины выстроились в очередь, чтобы составить тебе компанию, и все. И с восторгом это сделают, не сомневаюсь.

— И на чем же основано такое утверждение?

— Форд, я прекрасно понимаю, что не имею никакого права критиковать тебя за то, что ты встречаешься с другими женщинами. Ты свободен делать то, что пожелаешь.

— Да ну? — огрызнулся он. — А это… — он вытянул левую руку с широким золотым обручальным кольцом, — ничего не значит? Так? Подумай хорошенько, любовь моя. Для меня это очень много значит.

«Ну и лицемер».

— Я знаю, что с тобой кто-то был в тот вечер, когда я позвонила насчет документов на развод, — ответила она.

— Что? — Он нахмурился. — А, да, ты права. — Его голос прозвучал вкрадчиво. — Действительно, у меня были гости. Я устраивал обед по поводу дня рождения мамы. Были только она и несколько ее пожилых приятельниц. Не знаю, кого ты услышала, Мелани, но уверяю тебя, что каждой приглашенной даме было за восемьдесят.

Ну и влипла она! Она не только забыла про день рождения Изабелл, но и выставила себя сварливой ревнивицей. Собрав в кулак остатки достоинства и подняв подбородок, она посмотрела на него:

— Ясно. Но ты вовсе не обязан отчитываться передо мной. Я всего лишь сказала, что ты волен поступать как заблагорассудится.

— Нет, Нелл, не волен.

Какое облегчение! Он снова назвал ее уменьшительным именем. Но она все равно упрямо повторила:

— Я не имею права…

— Ты имеешь полное право потребовать от меня такой же верности и честности, каких я требую от тебя, Нелл. И позволь еще кое-что сказать. Когда я произносил брачные обеты, то произносил каждое слово от всего сердца. Поняла? — Форд в душе был доволен, что Мелани его ревновала, но виду не показал. — Заеду за тобой в восемь вечера.

Она хотела было возразить, но, взглянув на него, увидела на его лице такую нежность и беспокойство, что смогла лишь слабым голосом произнести:

— Зачем только Джеймс проговорился твоей маме! Я его отругаю.

— Ругай на здоровье, — уже весело откликнулся Форд и открыл дверцу пикапа. Задержавшись на секунду, он повернулся к ней и спросил: — А ты все-таки собиралась сказать мне о ребенке?

Она почувствовала себя величайшей грешницей на Земле. И искренне ответила, стараясь, чтобы голос прозвучал помягче:

— Ты узнал бы об этом первым, Форд, даже если бы не появился сейчас здесь. — Честность заставила ее добавить: — Но, возможно, у меня заняло бы пару дней, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

Он непонимающе посмотрел на нее:

— Неужели настолько ужасно носить нашего ребенка?

Это — самое ужасное и самое прекрасное ощущение, какое только может быть. Но как объяснить ему то, что она не может объяснить самой себе?

— Я должна ехать, — натянуто сказала она.

Он кивнул:

— Езжай осторожно. Кстати, что ты собираешься сказать моей матери? Она волнуется за тебя, Нелл.

Мелани закусила нижнюю губу:

— Правду, полагаю.

Эта правда дорого ей обойдется. Так же как и этот разговор с Фордом. Изабелл не поймет, почему при теперешних обстоятельствах они не начнут все заново. Мелани ждала, что ей придется очень трудно. А еще труднее будет, когда Форд осознает, что она не вернется к нему.

— До свидания, Форд. И… спасибо за то, что приехал, — сказала она, и голос у нее сорвался.

Он улыбнулся:

— Ты не должна меня благодарить. Я твой муж, не забыла?

Он стоял и ждал, когда она отъедет. Высокий, широкоплечий мужчина стоял, засунув руки в карманы и слегка приподняв плечи. Он выглядит таким сексуальным. И она беременна от этого потрясающего мужчины… ее мужа. Ей бы чувствовать себя самой счастливой женщиной в мире…