С этими занятными мыслями я открыла дверь и жадно вдохнула морозный воздух. Зажмурилась, ощутив, как сотня ледяных иголочек защекотала ноздри, чихнула… И со всего маху влепилась замерзшим носом в чей-то меховой воротник.

Знакомый такой… Настолько крепко пахнущий полынью и неприятностями, что даже отбитое морозом обоняние резко вернулось.

Я разлепила ресницы, отяжелевшие под несколькими слоями туши (бал дебютанток, как никак!). Передо мной во плоти, угрюмый и злой, стоял Карпов. Живой. Я подалась вперед, в неосознанном порыве кинуться ему на шею. Но тут же нервно отшатнулась назад – такой пугающий у него был вид.

Дело во мне? Или что-то случилось… там? С той?

Рождество…

Нет, ни Святой Николас, ни Пер-Ноэль не услышали мои мольбы. К счастью, на Демоне хотя бы не был надет свитер с оленем. Вместо него на Карпове красовалось невероятной мрачности лицо, дополненное десятком воспаленных ссадин.

– Это не то, что вы…

Слова с глухим бульканьем застряли в горле – и ни туда, ни сюда.

Вспыхнув под его тяжелым, изучающим взглядом, я поплотнее запахнула длинный зимний плащ. Правда, особого смысла в этом не было. Карпову хватило пары секунд, чтобы верно оценить ситуацию. Подол красного атласного платья торчал снизу. В ушах позвякивали массивные серьги из серебра с россыпью гранатов. Броский вечерний макияж и уложенные «голливудскими» волнами волосы тоже свидетельствовали не в мою пользу.

Да вот же… Ух, Судьба! Ух, злодейка!

Я едва не заскулила от обиды. Ведь две недели из академии носа не показывала!

Черт!

Правой рукой Демон ухватил мой подбородок, приподнял и повертел вправо-влево, словно проверяя, правильно ли я наложила румяна и нет ли огрехов с губной помадой. На лице Карпова появилась смесь презрения и осуждения.

Захотелось немедленно сбежать от этих укоряющих, пылающих негодованием глаз. Тем более, я даже не знала, в чьей компании они две недели проводили время… И поэтому не имели никакого права так на меня смотреть!

Я гордо выдернула лицо из шершавых пальцев и сделала шаг назад. Мне хватит секунды, чтобы прочитать заклинание и улететь на бал. Только меня и видели!

Рука устремилась к заветному карману, но Карпов перехватил ее за запястье на полпути и отвел за спину. Выудил из плаща «игрушечный» жезл и переложил к себе в пальто.

– Ваша палочка конфискована, мисс Дэлориан, до выяснения обстоятельств, – строго, формально заявил профессор.

Побег, видимо, отменялся.

С упоением обшарив второй карман, он достал приглашение и письмо. Я прикрыла веки, мысленно взвыв и выдергав себе половину волос. Карпов бегло изучил послания, потом они тоже переместились в его пальто.

– Следуйте за мной.

Сухо и холодно – вот как теперь со мной общались. Уж не Джорджина ли посодействовала? А что, если они теперь… вместе? Пока шла за Карповым, от ревности подкашивались ноги. Нездоровое чувство. Мучительное.

Он двинулся в сторону библиотеки. Дверь была закрыта, в праздник никто не планировал читать книжки. Карпов стукнул палочкой, отворил и вошел внутрь. Зажег всего одну лампу – на ближайшем к выходу столике. Мне указал на стул, стоящий чуть поодаль, метрах в пяти.

– Сядьте. Ваша казнь ненадолго откладывается. Я занят.

Феноменально.

Хотелось и в объятья броситься – скучала же! – и задушить прямо-таки немедленно. Вместо этого я рассерженно плюхнулась на указанный стул, закинула ногу на ногу и уставилась на исцарапанного Демона.

Да, именно о такой встрече я мечтала ночами. Спасибо чуткой покровительнице.

Карпов, даже не глядя в мою сторону, пошел к стеллажам с магическими родословными, выудил оттуда несколько томов и каких-то древних свитков и вернулся за стол. Следующие двадцать минут он с упоением книжного червя вчитывался в желтые страницы и что-то помечал себе в блокноте.

Мне было откровенно нечем заняться. Разве что воображать варианты расправы, которые придумает крестный, когда Карпов предъявит ему меня со всеми доказательствами побега. А в том, что Демон собирался вести меня к Артуру, сомнений не было. Во мне еще кипело недовольство – кому приятно быть пойманным? – но я понимала, что понесу наказание заслуженно.

Будь у меня возможность потолковать с Судьбой, так заботливо бросающей меня в руки Карпова снова и снова, я бы объяснила ей значение слова «не вовремя». Однако, связь между нами была односторонняя, и отказаться от «опеки» не представлялось возможным.

Хотя… Может я подсознательно на это и рассчитывала, отправляясь на бал? Что, едва на горизонте замаячат неприятности, как фортуна услужливо кинет меня в демонические лапы? Ни разу еще не подводила…

Освещенный настольной лампой, Демон сидел боком ко мне, склонившись над свитком. Вид у него был уставший. Двухнедельная командировка не стала увеселительной прогулкой. На джинсах – несколько пятен крови (правда, совсем немного – могли бы сойти за модный тренд). На ухе – давняя, запекшаяся рана. Он просто забыл ее промыть. Лицо и шею украшала дюжина свежих порезов, параллельных, как будто кто-то орудовал одновременно двумя тонкими когтями. Царапины начали распухать. Было заметно, что они причиняют боль. Он то и дело морщился, забывая, что я на него смотрю, но тут же брал себя в руки.

– И где вас носило? – не удержалась я от вопроса, не уверенная, что порадуюсь ответу.

– Встречался кое с кем, – он глянул на меня поверх страниц и, уловив ревнивый блеск в глазах, со вздохом добавил: – Со старым другом из Австрии. Его зовут Фридрих Кесслер. Он входит в элиту братства.

– И вы доверяете аркану?

– Да, всецело.

– Кто вас так отделал?

– Гарпии, – холодным тоном ответил профессор и снова углубился в книгу.

Я охнула. Это только в мифологии гарпии предстают красивыми девами, упакованными в тела хищных птиц. На деле же – мелкие, довольно пакостные существа. Летают стайками и напоминают агрессивных летучих мышей. Чем больше гарпий – тем больше от них проблем. Одна-две – лишь слегка расцарапают лицо, два десятка – пираньями обглодают усталого путника.

Во мне заговорила «спасательная» половина – та самая, из-за которой у меня вечные неприятности. Я встала и направилась к выходу.

– На место.

– Сейчас вернусь, – без вызова сказала я и, пока меня не остановили, нырнула за дверь.

В больничном отделении тоже было пусто, Мари помогала Карамзиной. И, к возмутительной неожиданности, заперла свой кабинет каким-то крепким заклятием. Неужели за кофе беспокоится?

От обиды пнула дверь коленкой.

– В Рождество принято открываться, ты разве не знаешь? – намекала я на чудо, остервенело дергая за ручку. – Мне всего-то и надо, что порыться в личных запасах Мари…