Осознав, что локти и коленки не помогают, я прислонилась к деревянной поверхности лбом и несколько раз стукнулась. Хотелось хоть как-то себя наказать. Черт меня дернул снова надеть это платье! Знала ведь, не к добру…

– Ну, пожалуйста… Не будь такой вредной… – прошептала я, буравя лбом дверь, и внезапно ввалилась внутрь.

Поистине, под Рождество случаются удивительные вещи. Правда, мое столкновение с Карповым к их разряду не относилось. Но я уже смирилась с выходками Судьбы, с завидным усердием подталкивавшей меня к профессору.

Я порылась в «личных запасах» госпожи Пламберри, которые иногда становились и моими. Из всех имеющихся склянок больше всего подходила мазь под скромным названием «Чудо-заживляющая». Какой-то собственный рецепт Мари. Судя по ингредиентам, она должна была обезболивать, охлаждать, затягивать порезы, выводить яд и уменьшать негативное магическое влияние. И пахла довольно вкусно – зеленым чаем и мятой. Словом, то, что надо.

Когда я вернулась, профессор уже исписал первый лист блокнота и принялся за второй. На столе царил хаос из старых карт, свитков пергамента, толстых книг и простой бумаги.

– Давайте сюда свое лицо, – произнесла я максимально ворчливым тоном, чтобы он не думал, будто мне эта затея в радость.

Я подошла к столу и поставила перед ним банку с мазью.

– Что вы задумали? – Карпов нахмурился.

До этого мгновения он был крайне сосредоточен. Может, даже забыл о моем побеге и вообще существовании. А я его отвлекла.

– Ничего такого, что помешало бы вам и дальше смотреть на меня с презрением.

– В этом нет необходимости, – заверил он меня, глянув на принесенное «чудо-средство».

– Вы и так не слишком симпатичный, а с этими порезами – полный мрак, – убедительно соврала я, с волнением вглядываясь в красивую, мужественную физиономию. – Это же гарпии. Через три часа кожу разъест окончательно, и раны будут необратимы. Шрамы от гарпий остаются на всю жизнь.

– С чего бы вас это беспокоило? – профессор с надменным интересом поднял бровь.

– Мне на вас еще долго предстоит смотреть, – выдохнула я и пояснила на всякий случай, – на занятиях.

– Только быстро. Через полчаса я должен быть на собрании вот с этим, – он кивнул на книги и груду карт.

Намеренно подмяв собой пару древних пергаментов, я присела на край стола. И не удержалась: с важным видом взяла профессора за подбородок, приподняла и покрутила его лицо из стороны в сторону. Этим вечером он определенно выглядел хуже меня. Затем стала аккуратно наносить мазь на порезы. Она приятно холодила пальцы. Сразу царапины не затягивались, но было заметно, как раздражение вокруг них исчезает. А вот в глазах Демона оно только усиливалось.

– Это не презрение, – вдруг проговорил он. В библиотеке было так тихо, что я вздрогнула от звука густого голоса. – Скорее, разочарование. Вы ведете себя непростительно по отношению к людям, которые вас…

– Ммм?

– Оберегают.

– Ах, оберегают…

Карпов достал из кармана пальто, висевшего на стуле, приглашение с письмом и бросил их на стол.

– Вот это… Безрассудно. И очень глупо.

– А я решила, что вполне в духе оранжерейной мисс, – пожала плечами, стараясь на замечать укор в черных глазах. – Тут скука смертная. Мне нужно было отвлечься от… от всего.

– За эту глупость вы могли поплатиться.

– Разве я за нее уже не расплачиваюсь? – пробурчала в ответ, переходя к истерзанной демонической шее. – И сколько было гарпий?

– Несколько, – уклончиво ответил Карпов и снова поморщился. – Четыре-пять…

– Рубашка драная, – тихо отметила я и демонстративно просунула палец в одну из дыр в черной ткани. Под ней, как и ожидалось, тоже нашлась вспухшая рана.

– Может, чуть больше.

Могла бы и догадаться.

– Снимайте, – устало выдохнула я, тряхнула волосами и сделала неопределенный жест рукой.

Уголок демонического рта дрогнул, на нем появился зачаток улыбки, но родиться ей было не суждено.

– Вас ведь только лицо не устраивало? Это на него вам предстояло долго смотреть. На занятиях, – с сарказмом произнес Карпов, и, тем не менее, встал, стянул драную рубашку и бросил на пол.

Злиться на него сразу стало труднее. И все сильнее тянуло броситься на шею. Почти непреодолимо. Я сложила губы трубочкой, медленно выдохнула и принялась обрабатывать крошечные, распухшие ранки.

Занятно мы смотримся со стороны. Он – полуголый, в грязных окровавленных джинсах, весь в порезах и царапинах. Я – в вычурном платье, наряжена, будто приглашена к королевскому двору. И не скажешь, что из нас двоих именно в нем течет чистейшая княжеская кровь, а я – обычная дестинка. Так, черное пятнышко на репутации магического сообщества.

– Повернитесь, – велела я, не сомневаясь, что спина так же «хороша», как и грудь.

С тяжелым вздохом он покорился, и мне впервые за долгое время работы в медпункте стало по-настоящему дурно. Накатившее чувство было странным – смесь шока, недоумения, жалости и гнева.

– То есть сказать словами, что у вас вся спина разодрана в хлам, выше вашего княжеского достоинства?

Ответа не последовало, а взгляда его я не видела. Гарпий было сильно больше четырех. Я стояла, уставившись на исцарапанную кожу, и молчала.

«Своими методами»… Я нервно сглотнула. Да что за методы такие, от которых гладкая человеческая спина превращается в... в... вот в это? И как вообще возможно сидеть полчаса и писать в блокнот, когда тебе разъедают спину три десятка мелких, отравленных ядом ран?

– Скажите хотя бы, что они сработали… – продолжая внутренний возмущенный монолог, прошептала профессору.

– Да не особо, – понимающе ответил Карпов. – Но прогулка вышла интересной…

– Догадалась уже.

Выдохнув и уняв дрожь в руках, я взяла баночку с мазью. Смысла обрабатывать каждый порез отдельно не было, поэтому я решила просто втирать лекарство в кожу, где придется.

Мне было бы намного спокойнее «играть в больницу», если бы профессор был сложен как-нибудь попрозаичнее. Обычно волшебники вид имели, честно скажем, хиловатый. Едва ли кто-то из первокровных собирался драться с вурдалаком или лавасилиском голыми руками, им за глаза хватало магии. Крепкое и худое тело напротив, пусть и слегка подпорченное гарпиями, было исключением из всех правил. Это отвлекало и заставляло мысли двигаться в неправильном направлении. В слишком неправильном, если вспомнить, что передо мной был очень взрослый и временами сильно раздражающий преподаватель.

Карпов проблем не создавал. Стоял терпеливо и, что особенно ценно, молча. Пару раз я замечала, как по его спине пробегали мурашки. Странного в этом ничего не было, мазь даже мне прилично холодила пальцы.