слова каким-то смыслом, который вкладывают в них, руководствуясь догматикой, – его там нет, как и в словах другого сотника, который говорит «посмотрим, придет ли Илия снять его».

Мк. 15:40–41 «Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим».

На эти слова опираются, говоря о достоинстве женщин и их преданности. Этому посвящен праздник жен-мироносиц, которые с приходили к гробу помазать тело миром, чтобы восполнить несовершенные обряды погребения. Обычно гомилетика – церковная проповедь – указывает на то, что трусливые ученики-мужчины разбежались, а преданные и храбрые ученицы-женщины последовали за Иисусом до креста, демонстрируя свою искреннюю преданность и бесстрашие. Это церковный реверанс в сторону женщин, но он откровенно лицемерный, потому что никаких других признаков подобного отношения к женщине в церковной парадигме нет. При этом все запреты, касающиеся посещения женщинами храма, не имеют никакого внятного объяснения, а по сути своей являются совершенно дикими архаическими отсылками к мифическим представлениям о чистоте/нечистоте.

Действительная причина, почему женщины стояли у креста, была немного другой: они просто были никому не интересны. Женщина в ветхозаветной культуре не представляет угрозы, она вообще не наделена правами. Она – собственность либо отца, либо мужа. Ну стоят женщины – что с них взять, всерьез на них никто не обращает внимания. Толпа мужчин возле креста вызвала бы определенную реакцию, потому что они бы представляли потенциальную угрозу. А толпа женщин – нет. И женщины знают, что им никто ничего не сделает, – максимум прогонят. В общем, то, что они стоят у креста, – не свидетельство преданности и какой-то особой смелости, а показатель отношения к женщине, свойственного эпохе. Между прочим, в культуре ранних христиан запрета на вхождение женщины в алтарь не было. Сейчас даже во время крещения мальчиков заносят в алтарь, а девочек – нет. На самом деле это поздняя история: в первых храмах обносили (обводили) вокруг престола и женщин. Вообще христиане свои первые храмы не воспринимали как мы сегодня – как сакральное пространство, в котором Бога больше, чем где-то в другом месте. Храмы для христиан были просто местами собраний, выполнявшими техническую функцию: пространство, где можно совершить общие молитвы, преломить хлеб и разделить общую чашу – никакого сакрального пафоса.

Мк. 15:42–45 «И как уже настал вечер, – потому что была пятница, то есть день перед субботою, – Пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу».

Иосиф Аримафейский – один из членов синедриона, этот факт намекает на то, что у Иисуса были там покровители. Иосиф был не единственным представителем синедриона, который проникся проповедью Иисуса. Он осмелился войти к Пилату, а это было на самом деле дерзко: иудей тревожит великого прокуратора, да еще и тем, что просит тело казненного преступника. Пилат удивился, что Иисус уже умер. Его удивление вполне понятно, мы уже обсуждали, что казнь на кресте длилась обычно несколько дней, а Иисус умирает за шесть часов. Для Иосифа принципиально важно похоронить Иисуса до наступления шаббата, чтобы тело не осталось на кресте, где его будут осквернять животные и птицы. Он не может совершить все основные ритуальные мероприятия, связанные с погребением, потому что уже вечер пятницы, а для иудеев это фактически начало субботы. Поэтому Иосиф хоронит Иисуса достаточно быстро.

Глава 35

Мк. 15:46–16

Плащаница – Воскресение – Явление Воскресшего Марии Магдалине и двум ученикам – Поручение апостолам – Вознесение

Мк. 15:46–47 «Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали».

Иосиф не совершает полного обряда погребения, поскольку наступает суббота. У него нет времени выполнить все необходимые ритуалы, поэтому он просто кладет тело Иисуса, завернув его в плащаницу, в пещеру и закрывает ее камнем. Такой обычай был довольно распространен в Палестине и не предполагал, что пещера станет местом финального погребения. Дело в том, что такие пещеры были многоразовыми могилами. В них тело помещали на год, чтобы оно истлело. После этого пещеру открывали, а кости, которые оставались от тела, собирали в специальный сосуд, который уже переносили в другую пещеру, где могли стоять другие сосуды с костями. Эта форма погребения имела разные варианты в зависимости от места (например, в Иране при зороастризме тело клали на «башни молчания», которые представляли собой невысокие цилиндрические строения с плоской крышей, чтобы тело склевали стервятники), но суть всегда заключалась в одном: должна исчезнуть плоть. Тело как бы возвращалось обратно в ту материю, из которой вышло. Но с момента обретения сознания люди стали задумываться о том, как неприятно умирать и как здорово было бы жить вечно, поэтому стали пытаться каким-то образом приостановить, замедлить процесс тления и, в некотором смысле, победить смерть. Поэтому в обрядах погребения появились элементы мумификации.

Наиболее сложная процедура мумификации использовалась в Древнем Египте: из тела извлекали внутренности, само тело мумифицировали и укладывали в саркофаг, а внутренности закрывали в разные сосуды и хоронили по отдельности. Такое внимание к телу умершего объясняется тем, что египтяне верили в воскресение мертвых. Мумифицирование тел было попыткой сберечь их для будущей жизни. А сама идея воскресения идет от Осириса – из образа умирающего и воскресающего бога. Интересно, что в египетской похоронной практике можно увидеть много пересечений и параллелей с традициями современного погребения. Если внимательно посмотреть Евангелие и послания апостолов, там нет никакой информации о 40-м дне. Это египетский обычай, связанный с правилами мумификации и пришедший к нам из Александрии, где христианство довольно быстро распространилось и приобрело весомый авторитет, но не избежало влияния местных традиций.

Практика погребения в Палестине носила общий для Востока характер, поэтому некоторая мумификация тоже предполагалась. Натирание ароматными маслами – это была легкая форма мумификации: не как в Египте, но в целом тоже выражалось почтение к телу как сосуду души, духа, сознания, хотя канонического учения о душе в Палестине еще не было. Первыми, кто среди евреев начал говорить о бессмертии души, были фарисеи. Именно они, а не