Фаддей Булгарин

20 июня 1851

Мыза Карлово

Возле Дерпта

Письмо А. А. Закревскому

Граф (с 1830 г.) Арсений Андреевич Закревский (1783, по другим данным, 1786–1865) – генерал-адъютант (1813), генерал-лейтенант (1821); финляндский генерал-губернатор, министр внутренних дел (1828–1831), московский военный генерал-губернатор (1848–1859), член Государственного совета (1828).

Булгарин познакомился с ним во время Русско-шведской войны 1808–1809 гг., в которой оба участвовали. Он всегда «любил и уважал» Закревского [1600] и посвятил ему очерки «Переход русских через Кваркен в 1809 году» [1601] и «Завоевание Финляндии корпусом графа Николая Михайловича Каменского в 1808 году» [1602] (при написании которого пользовался полученными от Закревского материалами об этой войне). В форме письма к Закревскому было написано предисловие к булгаринскому роману «Иван Выжигин» (1829). Булгарин с восхищением писал о нем в своих «Воспоминаниях» (СПб., 1848. Ч. 4, 5).

Милостивый государь Арсений Андреевич!

Зная Вашу любовь к истине и совершенное беспристрастие в делах, осмеливаюсь отвечать на благосклонное письмо Вашего Высокопревосходительства со всею откровенностию старого солдата и с полною доверенностию человека, преданного вам душою. Благоволите выслушать[1603].

О заведении публичных библиотек в губернских городах помышляла еще Великая Екатерина, но не исполнила сего намерения, по недостатку сумм, требующихся на сей предмет. По сей причине не только Императорская публичная библиотека, но и библиотеки казенных учебных заведений весьма неполны и вовсе не соответствуют своей цели, не имея сочинений, изданных в XIX веке, в котором науки приняли другое направление. Если предположить, что публичные библиотеки в губернских городах будут наполняться только русскими книгами (по дороговизне иностранных и невозможности иметь столь много комплетных библиотек), в таком случае сии заведения могут принесть одну существенную пользу, a именно могут содействовать несколько книжной промышленности, покупая ученые сочинения, мало читаемые публикою. Но содействовать сильно распространению просвещения библиотеки не в состоянии, ибо, во-первых, надлежит стараться иметь достаточное число литераторов и ученых, трудящихся к упрочению наук и словесности в отечестве, a после собирать их творения, так точно, как сперва должно иметь рабочих и материалы, a после строить дом. Ныне литература наша бедна, литераторов весьма мало, именно потому, что учеными трудами невозможно пропитаться. Истинным патриотам, радеющим о распространении просвещения в отечестве, прежде всего надлежало бы подумать, каким образом доставить литераторам средства иметь жизнь независимую. Это одно возвысит словесность и распространит просвещение в России. Должно, чтоб ум и трудолюбие составляли капитал и питали трудящихся на пользу общую. Но если бедные литераторы должны будут безвозмездно наполнять библиотеки своими кровными трудами, то кончится тем, что не будет ни читателей, ни библиотек! Российским вельможам предлежит похвальный подвиг жертвовать, от избытков своих, на поддержание гибнущей русской литературы и по примеру Англии, Франции и даже бедного Царства Польского составить общество для печатания классических творений и продажи оных по самой низкой цене, для покупки сочинений у нуждающихся авторов и, вследствие всего этого, для заведения библиотек. Николаю Семеновичу Мордвинову легко составлять проекты или возобновлять устарелые планы, a еще легче жертвовать на пользу общую чужим добром! Ваше Высокопревосходительство благоволили уведомить меня, что Николай Семенович жертвует трудами Вольного экономического общества, которое имеет огромные капиталы от щедрот Августейших Монархов и печатает свои труды на счет казны общества. Книги сии приобретаются единственно желающими получить звание члена общества и в книжных лавках продаются на вес. Подобная жертва не разорит ни общества, ни президента оного! Но если б мы, частные люди, вздумали пожертвовать нашими журналами в библиотеки, то с первого разу лишились бы ежегодно пяти тысяч рублей, a считая на каждый экземпляр по пяти подписчиков, мы потеряли бы более 30 000 рублей, что составит гораздо более половины всего дохода, получаемого редакциею. Уважая патриотизм Николая Семеновича Мордвинова, объявляющийся в многоразличных мнениях, ходящих по рукам, мне, однако ж, неизвестно, чтоб он когда-либо пожертвовал на пользу отечества такою суммою, какая требуется ныне от нас, бедных литераторов. Положение наше может казаться, со стороны, блистательным, если кто захочет сосчитать число журналов, поступающих на почту. Но издержки наши по изданию столь велики, что мы едва можем жить нашими доходами, трудясь денно и нощно, теряя здоровье и получая беспрерывные неприятности. Кроме того, мы делимся доходами нашими со многими литераторами и раздаем до 300 экземпляров безденежно как просвещенным людям, скупо наделенным дарами фортуны, так и учебным заведениям, не имеющим сумм на выписку журналов. Мы, с нашей стороны, делаем все, что возможно, на поддержание упадающей литературы, но лишить себя последнего куска хлеба даже не имеем права, ибо, кроме Греча и меня, в редакции наших журналов участвуют несколько литераторов, с правом собственности, по соединении нескольких журналов в два издания.

Мне весьма больно, что я, будучи душевно предан Вашему Высокопревосходительству, не могу исполнить Вашего желания, которое объявлено Вами единственно по недостатку сведений о положении редакции журналов, в которых я участвую. Поверьте мне, что одна только невозможность могла удержать меня от исполнения Вашей воли! Когда приходит к тому, что должно лишиться самому и лишить многих насущного хлеба, тогда исчезают все приличия. Это закон природы. Редакция же наша, лишась ежегодно 30 000 рублей, не могла бы держаться и одну неделю. Даст Бог, поживем, увидим, какую жертву принесет на алтарь отечественного просвещения сам почтенный изобретатель проекта, любимец фортуны, Николай Семенович Мордвинов! Тогда, следуя его великодушному примеру, каждый гражданин пожертвует частию своего достояния на учреждение библиотек по губерниям.

Из письма Вашего Высокопревосходительства вижу я, что библиотеки в губернских городах заводятся для распространения полезных сведений по части наук и искусств, следовательно, они должны вмещать классические творения и ученые журналы. Мы же издаем журналы политическо-словесные, которые не есть принадлежность библиотек, a есть уже роскошью познаний и служат более к отдохновению после ученых трудов, нежели к распространению учености. Следовательно, журналы вовсе не соответствуют той цели, с какою заводятся библиотеки[1604]. Простите мне смелость мою и откровенность. Это несомненный знак любви, преданности и глубочайшего высокопочитания, с коими честь имею пребыть

Вашего Высокопревосходительства

милостивого государя

покорнейшим слугою

Фаддей Булгарин.

Дерпт.

19 июля 1830 года[1605]

Письмо И. Ф. Мойеру

Иван Филиппович Мойер (1786–1858) – хирург, ординарный профессор Дерптского университета (1815–1836), ректор в 1834/1835 академическом году. С 1817 г. был женат на племяннице В. А. Жуковского М. А. Протасовой.

Милостивый государь!

Зная вашу доброту и к тому же получив вчера доказательство вашей деликатности, я осмеливаюсь сообщить вам о происшествии, которое является пагубным знаком и заставляет меня опасаться за жизнь моей больной супруги, которую негодяи решили сделать жертвой