– Пришли? – обернулся к слепому Марик.

– Никогда не говори так! – прошипел Рох. – Удача может отвернуться от тебя! Видишь храм на холме? Туда нам надо! Туда! Пришли – это слово конца жизни!

– Вот такушки, значит? – хихикнул ремини. – В таком случае в моей жизни было столько концов, что…

– Теперь все идут только за мной, – твердо сказала Кессаа. – Ведь ты не был в городе, Рох?

– Меня всегда оставляли у ворот, – вздохнул слепой. – Я держал их.

– Чтобы сквозняком не притворило? – усмехнулся ремини.

– Дурак, – плюнул слепец. – Я, может быть, не великий, но маг. И мои друзья – товарищи, как хочешь, – тоже должны кушать, пить, отогреваться зимой от холода. С тех пор как Седд Креча убрался за Борку, работы стало меньше, а монеты магам нужны! Или ты думаешь, что в Репту я отправился подышать ароматами Манги и попить ягодного вина? Деньги! Монеты! И желательно – золотые или серебряные! И слепому их зарабатывать не в пример сложнее, чем зрячему! Впрочем, тебе ли об этом говорить? Всем известно, как ремини любят золото! Красное дерево свое на вес продают!

– Лучше бы тебе было замолчать, – холодно посоветовал Насьта.

– Уже молчу, – огрызнулся Рох.

– Но я не понял, – поднял брови Марик. – Что значит «держать ворота»? Я же вижу: на них нет никаких створок!

– Они мародерничали, – холодно бросила Кессаа. – Собирали оружие, золото, грабили мертвых. Но мертвые не любят этого, а уж теперь, когда пределы Суйки открыты, могут достать грабителя даже в его теплой постели. Рох отрезал след. Выходит, ты и вправду неплохой маг?

– И вправду, – кивнул слепец и дернул за древко. – Идти надо!

– Да, – кивнула Кессаа. – Только отпусти древко, отпусти. Марику придется помахать глевией. Иди за нами сам. Я думаю, что ты не отстанешь. Там, где я пройду, вряд ли что-то будет тебе угрожать. Да и помогу я всем нам… видеть. Внизу помогу.

Помахать глевией действительно пришлось. Но это приключилось после. Сначала все было спокойно. Марик шел сразу за Кессаа. Она спокойно переступила через полосу оплавленного камня, усмехнулась:

– Странно. Я слышала, что кругам Суйки нет числа, а ведь и вправду все замыкается на храм. Понимаешь, что это значит, Рох?

– Мне недоступны древние свитки, – пробурчал слепец.

– Это значит только одно – Сади, Сето и Сурра запечатали проход основательно. Но и в храме прохода тоже нет… Когда начала прибывать в пади чернота?

– О чем ты болтаешь? – раздраженно выругался слепой, споткнувшись о булыжник. – При чем тут древние сказки? Сади! Сето! Сурра! Я уже сказал, что прибывать начало давно, сразу после того, как был разрушен храм Исс. Я не замерял уровней, не знаю. Но где-то с полгода назад, как раз перед моим отъездом в Ройту, все омасские, борские и скочинские маги словно с ума посходили. Головная боль жуткая навалилась! Кое-кто говорил, что смерть начала застаиваться в Суйке, уходит, но не так быстро, как раньше. Впрочем, это все болтовня.

– Запомни, Насьта, – обернулась Кессаа. – Полгода назад.

– О чем вы? – заволновался Рох.

– У меня плохая память, – усмехнулась Кессаа. – Поэтому я иногда прошу запомнить что-нибудь важное друзей. И ты, Рох, запомни – дальше надо идти молча.

Кессаа подняла руку и вошла в арку ворот. Марик встал за ее спиной. Насьта потянул из-за спины стрелу. Даже Рох вытащил из-за пояса кривой нож.

– Постарайся никого не порезать, – попросила его Кессаа.

– Себя зарежу, если пойму, что не выбраться, – угрюмо бросил слепец.

Вокруг стояли низкие, большей частью полуразрушенные дома. И это было тем более странно, что Марик явно видел прочную кладку. Но крыши и перекрытия почти во всех домах были обрушены. Кессаа опустилась на колени, быстрыми движениями вычертила в пыли изображение глаза длиной в локоть, сдернула с пояса один из десятка закрепленных там мешочков и рассыпала его содержимое, тщательно укрыв рисунок.

– Что это? – не понял Марик.

– Обожженная глина, – сказала Кессаа.

– Что ты делаешь? – заинтересовался Рох. – Мне… мне показалось, что ты что-то чертила? Это шаманская магия? Но толченый кирпич… Это же пустой минерал! В нем нет силы.

– Иди первым, – бросила Кессаа. – Силой я не наделяю. Иди первым, Рох, за тобой пройдут Марик и Насьта. Друзья, постарайтесь не наступать на след друг друга, а то мне придется повторять эту магию, а обожженной глины больше нет.

– На меня это подействует? – усомнился Марик.

– На всех, – ответила Кессаа. – Но только на один день и одну ночь.

– Что «один день и одна ночь»? – воскликнул Рох. – Что с нами будет? Или уже случилось? Демон меня задери! Я что-то вижу! Не может быть! Это ты, Марик?

– Что ты видишь? – нахмурилась Кессаа.

– Его, – ткнул пальцем в Марика Рох. – Он словно покрыт узорами, и они горят синим пламенем!

Марик посмотрел на свои руки. Причудливая вязь покрывала их сплошь.

– Ну ты и красавец, парень! – довольно протянул Насьта. – Скажи, а детородный орган у тебя тоже разрисован?

– Один день и одну ночь вы будете видеть магию, – отрезала Кессаа. – Магические ловушки, следы наговоров, невидимых тварей мертвого города – все. В том числе и разглядывать истинный облик существ и предметов под наведенной магией, если такая случится. У меня не будет времени открывать вам глаза. А Марик просто-напросто покрыт защитной татуировкой. Простенькие заклинания. Не так ли?

Кессаа подошла вплотную и подмигнула баль.

– Вряд ли наш колдун умел хоть что-то, кроме заговора удачи, – неуверенно пробормотал Марик. – Правда, удачи той так никто ни разу и не разглядел.

– Пошли, – шлепнула по плечу Роха Кессаа. – Первый круг пуст. С этой стороны даже и мертвых не привозят.

– Их давно уже не привозят, – забормотал Рох. – Они приходят сами. Научи меня этой магии, Кессаа. Вдруг я не смогу вернуть глаза, а так я хоть видел бы магические знаки! Смог бы читать трактаты!

– Потом поговорим, – отмахнулась от слепца Кессаа. – Иди молча.

Рох молчал до следующих ворот, но, когда Кессаа встала между двумя полуобрушенными колоннами, негромко завыл. Навстречу спутникам двигались мерцающие тени.

– Куклы, – коротко бросила Кессаа. – Не пугайся, Рох. Можешь вернуться к первым воротам, а нам придется порубить их без магии, иначе сбегутся со всего круга. Странно. Раньше куклы встречались только в третьем круге. Ничего, их не так много.

– Сотни полторы, – прикинул Насьта и потянул из ножен меч. – Вот что, друзья мои, стрелы я пока поберегу. Как думаешь, Марик?

– Как и прежде, – ответил баль и осторожно отстранил Кессаа.

Первые тени были уже близки. Марик взмахнул глевией и тут же превратил несколько из них в визжащие кожаные куклы. И началась рубка. Твари, которые, вероятно, все еще мнили себя невидимыми, лезли прямо под удары, и Марик рубил, рубил и рубил их, не переставая. С каждым ударом его движения становились все экономнее, хотя опасности, на его взгляд, куклы почти не представляли – разве только могли раздавить числом, но смердящий вал из мертвых тел затруднял нападение им же самим, и когда наконец твари иссякли, Марик был завален ими выше пояса.