– Что это? – хрипло спросила Кессаа. – Это ведь не вода?

– Это мрак, девочка, – вздохнул Рох и вытер дрожащей рукой лоб. – А что такое мрак, я не знаю.

– И что же? – надул губы Насьта. – Лодка у тебя есть или нырять придется?

– По берегу пойдем, – скривил губы Рох. – Через лигу переход будет. Там падь узкая, в старые времена смельчаки через падь в Суйку перебирались, чтобы пограбить ее с краешка, в тайне дорогу держали, а потом интерес пропал.

– Отчего же? – не понял Насьта.

– Течень тут, – махнул рукой Рох. – Всю падь занимает, разросся – дороги не стало. Всякий, кто шагнет, тут же сквозь камень проваливается, да не так, как в дыру, а как в огненное жерло!

– А мы как же? – опасливо покосился на черноту Насьта.

– Не спеши – и узнаешь. – Рох встряхнул за спиной мешок и дернул за бечеву. – Веди, что ли, парень. Утро скоро.

К узкому месту спутники добрались вместе с лучами Аилле. Если бы мрак, что колыхался между белыми берегами, был водой, то Марик назвал вставшее перед ними препятствие протокой. Правда, ширина ее была все же великовата, скопище скал, вставшее из расползающегося тумана, высилось в четверть лиги, но дальше – и справа, и слева – противоположного берега все еще нельзя было разглядеть.

– Правее. – Рох махнул рукой, не поворачивая головы. – Я сам не видел, но говорят, что в ясный день правее можно увидеть середину пади. Каменные ворота, сотворенные самой природой: два утеса, выросшие из земли и упершиеся друг в друга. Якобы там и появились в Оветте Сето, Сади и Сурра. Когда-то вокруг скал был храм, но он давно рухнул. Хотел бы я когда-нибудь прогуляться туда. Только чтобы все видеть. Своими глазами, своими! – заорал Рох и замолчал, стиснув дрожащие челюсти.

– Как переходить будем? – спросил Марик.

– Просто. – Рох сбросил с плеч мешок и вытряхнул на землю белые сосуды. – Чеканное серебро. Работа дрянь, но обошлось вашей хозяйке в немалую сумму. Серебро хорошее. Обувка это, парень. Примеряй-ка давай. И ты, ремини, тоже. Тебе хозяйку нести, а меня баль понесет. Да не вздумайте оступиться! Пока ноги в серебре, течень не тронет, но коснешься земли – хоть рукой, хоть чем – руки не будет.

– А если хоть чем коснусь, тоже руки не будет – или «хотьчема»? – поинтересовался Насьта и, присев на камень, сунул ногу в один из сосудов. – А с ноги свалится?

– Не свалится, – пробурчал Марик. – Подвернешь, так и не свалится.

Не нравилась ему эта затея. Не мог он понять, что именно, но что-то не нравилось. То ли слепой, возжаждавший зрения. То ли Кессаа, которая с каждым шагом в сторону Суйки словно отдалялась от всех, того гляди – растает в воздухе, как утренний туман: вот уже и голос едва слышен, да и для кого бормочет она, чуть шевеля губами, и что бормочет? Сунул ноги в сосуды Марик, ударами кулаков сплющил их на голенях, встал, выпрямился, притопнул. Слететь не должны, а на удовольствие от такой прогулки он и не рассчитывал.

– Так это… – Насьта попрыгал для верности и вытер нос. – Рох, а глубоко здесь? Я так понял, что мрак этот мраком, а течень по дну лежит? Ну так если мрак под глаза захлестнет, задерживать дыхание или обойдется?

– Мелко здесь, – отозвался Рох и протянул руку, пытаясь нащупать Марика. – Поспеши, парень. Я засветло домой вернуться хочу!

– Хорошо бы! – мечтательно вздохнул Насьта и шагнул к Кессаа.

Марик только завистливо вздохнул.

– Такушки, значит, – довольно крякнул Насьта и легко поднял Кессаа на плечи. – Рох! А рыба хищная или еще какая мерзость в этой черноте водится?

– Водится, – сдержанно ответил слепец, карабкаясь на широкие плечи Марика. – Но пока ты будешь ступать по теченю, не тронет. Наверное, считает, что ты и так в его власти.

– Эй! – окликнул Роха Насьта. – Может, отдашь мне свой посох? Марик хоть на древко свое может опираться, а мне-то что делать?

– Иди за Мариком следом – и не оступишься, – важно ответил Рох. – А маг свой посох никогда не отдает!

Марик осторожно опустил в черноту древко, оперся на него и шагнул вперед. Рох сидел у него на плечах неподвижно и крепко держался за голову, но нечего было и сравнивать костлявого седока с возможностью заполучить на плечи Кессаа. Правда, думал об этом баль недолго. Ровно до того момента, как сделал еще один шаг и опустился в темноту по колена. Он не почувствовал ни сырости, ни холода, но от стиснутой серебром ступни и до сомкнувшихся вокруг коленей тисков черноты словно вообще утратил все ощущения. На мгновение Марику даже захотелось наклониться и ощупать ноги, как он ощупывал начинающее застывать в зимний холод ухо, но Рох не дал ему этого сделать.

– Иди ровно, парень! – заорал слепец. – Если я упаду, так и ты на ногах не устоишь, а коснешься теченя хоть чем-то, кроме серебра, – только тебя и видели, и меня с тобой заодно! Да и дорогу посохом своим или древком, демон тебя разберет, ощупывай! Тут, когда еще не было мрака этого, маги из Скира пытались течень приручить, в посеребренный сосуд его запереть. Ямы попадаются!

– Получилось это у них? – подала голос с плеч ремини Кессаа.

– Нет, – откликнулся Рох. – Думаю, пока что точно это удалось одной только старшей жрице храма Сето! До сих пор ее течень вокруг храма Сето лежит! Говорят, мостки построили через него!

– Смельчаки, однако, строили, – заметила Кессаа.

– Люди ко всему привыкают, – согласился Рох. – Но нам на привычку времени не отпущено. Вы, ребята, даже если и увидите что – идите себе спокойно. Точно говорю: пока мы течень топчем, никто нас не тронет.

«А потом?» – хотел уж спросить Марик, как тут же услышал сзади тревожный шепот Насьты:

– Иди, Марик, не дергайся, да только взгляд-то скашивай по бокам, скашивай.

Повел Марик глазами и тут же понял, что не только ноги его онемели от холода, но и сердце застыло в груди. Черные силуэты поднялись из жидкой мглы. Те самые непрошеные гости, что обжигали беспалыми лапами сторожей реминьского поселка. Те самые, которых не так давно сам Марик обозвал кожаными куклами. Они были всюду. Стояли и смотрели на отчаянных путешественников, хотя глаз у них не было. Их самих не должно было быть – если правда, что к реминьским дозорам они подходили невидимыми, – но теперь они казались отчетливыми и почти живыми, и тягучие капли мрака не просто скатывались по их плечам, а были подобны сочащемуся из них соку.

– Почему мы их видим, Рох? – спросила Кессаа.

– Я их не вижу, – огрызнулся слепец. – Но, правда, чувствую. Они как клочья тьмы.

– Думаю, что они нападут еще на нас, – проговорила Кессаа.

– Нападут! – кивнул слепец. – Как выберемся на камни – нападут, но мы справимся. Так ты была уже в Суйке?

– Была, – безразлично обронила Кессаа и добавила: – И касалась стены храма. Как видишь, великого мага из меня не вышло.

– А ты пыталась им стать? – заинтересовался Рох.